Осколки: на грани войны
Шрифт:
— Хочешь сказать, у нее есть основания его подозревать? Но она обвиняла меня в том, что Шарен в изоляторе.
— Потому что ты их там застукал. Лайза об этой их стычке не рассказывала, знаешь ли. До сегодняшнего дня…
— Но если все так, и Шарен каким-то образом внедрил вирус при первом сбое в госпитале — какой ему смысл ходить возле энергоблока и привлекать к себе внимание? — Вилт по-прежнему ничего не понимал.
— Нужно было дождаться момента, пока откроется канал для проникновения в систему с протоколами проверки. Если бы вирус начал формироваться сразу — его бы обнаружили раньше. И скорее всего, радиус активационного сигнала был невелик, чтобы его не засекли. Возможно, это вообще какое-то чисто механическое воздействие.
— Бред какой-то, — заметил Вилт.
— Угу… — устало вздохнул Лек. — Только вот в чем дело: Шарен отказывается объяснять, что делал у энергоблока.
Зачем Риксом взял Айна с собой? И дело даже не в этой идиотской вылазке, чтобы посмотреть шествие Императрицы, а его участии в операции, где у каждого своя определенная роль. У каждого, кроме… самого Рика, который ни разу не сел в кресло первого пилота, а резервную панель второго даже не активировал! В чем смысл присутствия двух пилотов? Неужели Салерно действительно просто хотел еще раз потренировать Айна в реальных условиях?
Бред какой-то.
А этот безумный поступок на шествии? Зачем он полез в первый ряд? Да, в итоге, все обошлось, но ведь все могло бы быть по-другому! Пустой космос, и самый главный вопрос: почему Риксом так много времени тратит на то, чтобы обучить Айна? Почему именно Айн? Почему не кто-то из более опытных пилотов? Все из-за единственного раза, когда он смог провернуть «финт Салерно»? Но это была случайность, больше Айну повторить этот трюк не удалось.
Это все из за того, что гениальный пилот оказался никудышным учителем. Возможно, поэтому он и вцепился в того, кто хоть раз уже такое делал?
Риксом шел уверенным, но неспешным шагом, из чего Айн заключил, что в сообщении, которое тот получил, не было ничего тревожного или срочного. Улицы Борброшерга были пусты, и шаги отдавались от стен домов гулким эхом, заставляя все время оглядываться, потому что Айну настойчиво казалось, будто за ними кто-то идет.
Но никого не было.
Может, стоило дождаться окончания шествия и смешаться с толпой, чтобы не привлекать внимания? Только добравшись до космопорта Айн сообразил, что эта мысль была дурацкой: на улицах не было никого, в том числе и представителей СВП — людей согнали для обеспечения безопасности Императрицы. А камеры на улицах не так опасны: если ограбление склада с топливом прошло хорошо, то после его обнаружения им всем будет все равно, что их видели — они уже будут далеко.
Они уберутся с планеты сразу, как только в грузовой отсек загрузят последний баллон с катализатором…
Космопорт был так же безлюден, хотя кое-какая охрана там имелась, к тому же обширная диспетчерская, заправочные станции и гостиница работали круглосуточно. Система осталась еще со времен Союза — Айн был уверен, что однажды Император упразднит и это: заправляться и взлетать в любое время станет невозможным, а после закона «О консервации» в этом не стоило и сомневаться.
Империя, которая поначалу не казалась таким уж злом, все больше и больше утопала в тоталитарной системе.
Император был умен — постепенность ограничения свободы оказалась весьма выигрышной политикой: люди привыкали к новшествам и ограничениям прежде чем вводились новые. Недовольных хватало, но будь правитель галактики менее осмотрителен, их было бы в сотни раз больше.
Нейра нашлась в рубке. Она сидела на кресле второго пилота, уткнувшись в планшет и смотря запись трансляции шествия Императрицы.
— Идиот, — сказала она, когда Риксом вошел.
— Риск того стоил, — ухмыльнулся Салерно.
— Это еще не точно, — отрезала Ней. Айн заметил на ее щеке небольшой порез.
Рик, очевидно, тоже обнаружил, что его подруга ранена.
— Как все прошло? — перестав ухмыляться, спросил он.
Нейра шмыгнула носом и поднялась. Айн с ужасом понял, что ее зеленая форма (для маскировки она и ее отряд нарядились в представителей СВП) на правом боку изорвана, а сквозь дыру видна кровавая рана.
— Неплохо, — сдержанно ответила она. — Их было тридцать — нас десять, при этом жертвы есть только с их стороны.
— Бездна, Ней, да ты кровью истекаешь! — воскликнул Айн. Он едва сдержался, чтобы не броситься к этой невероятной женщине, которая явно испытывала сильную боль и при этом даже не морщилась.
Нейра покосилась на свой бок.
— Пустяки, — буркнула она. — Бывало и хуже.
Хуже? Правда? Айн никогда не считал ее слабой, но видеть ее кровь было невыносимо. Рик, будто очнувшись, подошел к своей возлюбленной и заставил опереться на него.
— Взлетай, — перекинув руку Нейры через свое плечо, приказал он «зеленому-восемь».
— Но… но ведь… а вы уверены, что нам дадут разрешение на взлет? То есть… мне прорываться? — растерялся Айн.
— Прорывайся, если что. Разрешение мы должны получить. Я скоро вернусь, — бросил Рик. — Какой треклятой бездны ты вообще сидела здесь? — обратился он к Нейре. — У нас на борту врач, если ты забыла!
— Он занят, — мрачно ответила Ней. — А я могу потерпеть.
— Вечно ты… — покачал головой Риксом и… поднял подругу на руки. — Значит, буду лечить тебя сам.
Нейра захихикала.
— Больно, — внезапно пожаловалась она.
— Я знаю, — в голосе Рика слышалась нежность. — Но раз Гротус занят — тобой займусь я. Врач из меня не очень, но я постараюсь сильно не напортачить.
Нейра криво усмехнулась. Она смотрела лишь на Рика, и в ее глазах Айн увидел то, что окончательно убило хлипкую надежду когда-нибудь попытаться… просто попытаться быть с ней.
Любовь.
Как долго они вместе? Айн не знал. Они встретились в сопротивлении? Нет: Нейра — сестра Лекса, они точно знают друг друга очень давно…