Осколки: на грани войны
Шрифт:
— Пока Рик и Нейра не вернутся с Х-топливом, мы приготовимся к эвакуации, — продолжил Лек. — Все, что можно собрать и загрузить заранее — соберем и загрузим. Потом останется только заправить.
— Но… а если Империя явится сюда раньше? — спросила Лия.
Лек встал и подошел к экрану терминала. Коснулся, и на нем появились крысюкаты на льду. Вечная заставка, на которую глава сопротивления мог смотреть часами — Лия проверяла.
— На все нужно время, ты же это понимаешь? Информацию обнаружат не сразу. Быстро, но не сразу. Императору придется собрать флотилию, прежде чем явиться сюда. И необходимо время, чтобы сюда добраться. А у нас есть свои истребители. Если Рик опоздает — мы дадим им бой. Но надеюсь, до этого не дойдет. Иди к мужу, Лия. Отдохни. Подготовку к эвакуации я объявлю сам.
Лия встала.
— А как же Шарен? — спросила она.
Лек коснулся рукой одного из застывших крысюкатов.
— Им займутся. Завтра ему вколят коллапсор и допросят. Если он окажется имперским шпионом — умрет.
— У… умрет?
— Да. Если ты думаешь, что он первый, кто попытался нас уничтожить, то глубоко ошибаешься, — голос Лека звучал жестко. Лицо его исказила страдальческая гримаса.
Не говоря больше ни слова, Лия покинула кабинет главы сопротивления, размышляя о том, что она проклята. И навлекает проклятье на самых близких.
Им предстоит еще один побег.
Глава 5. Падение во тьму
Что вы делаете с любовью, когда тот, кого вы любили, умирает?
И с воспоминаниями, которые остаются?
Может, вы их упаковываете в картонные коробки и подписываете странными названиями?
И куда вы деваете их и остаток жизни, который вы собирались прожить с человеком, ушедшим без предупреждения?
Джонатан Кэролл. Свадьба палочек
Второй день они готовились к эвакуации. Люди были на взводе. Повсюду были хмурые взгляды, и, Вилт снова начал замечать, что к нему относятся с подозрением. Он старался не обращать на это внимания. Все объяснимо: в конце концов, его допрашивали и это как-то стало известно. Вместе с историей о предательстве Шарена и передачей в Сеть ненаправленного сигнала. Это как с Предела флагом помахать. Или транспарант вывесить: «Приходите, мы здесь!» И Шарен признал свою вину, что само по себе звучало невероятно. И пугало, слишком наглядно подтверждая тот факт, что доверять нельзя никому. Лия сказала: парень даже не стал ждать, пока его допросят с коллапсором.
Лек предупреждал, что близятся нелегкие времена, хотя вряд ли имел в виду именно обнаружение Предела Империей.
Пациентов в госпитале почти не осталось: все, кто мог стоять на ногах, присоединились к эвакуации. Остались только лежачие. И до недавнего времени была еще Лайза, которую Корбиг практически силком заставил остаться в стационаре. Ей кололи седативные препараты и, по крайней мере, теперь она не бросалась на Вилта. Хотя еще утром, столкнувшись с ним в коридоре, прошипела с неприязнью: «Лучше бы «кротом» оказалась твоя жена!». Бесцветно, будто и не соображала, что говорит. Тем не менее, она настаивала на том, что хочет приступить к своим обязанностям. Пришлось искать ей провожатого.
Эвакуация разворачивалась совсем не так, как в Мармере. Все-таки, Предел не подвергся нападению, и подготовка к отлету проходила организованно, не без суеты, но уж точно — без панических метаний. В Пределе была разношерстная публика, но дисциплина была на высоте.
Наверное, каждый обитатель станции хоть раз думал о том, что когда-нибудь придется в спешке бежать. Предел рано или поздно все равно нашли бы.
А Вилт ловил себя на мысли, что то и дело тянется к передатчику — чтобы связаться с Лией и удостовериться, что с ней все в порядке. Что от нее не придет больше сообщения «Беги», подразумевающего: «Беги без меня».
Он снова занимался резервными генераторами. Теперь их нужно было демонтировать. Корбиг составил перечень наиболее важного оборудования, которое требовало особой аккуратности в обращении. И еще нужно было упаковать лекарства. Лекарства нужны всегда.
В общем, Вилт крутился весь день, как белка в колесе. И только ближе к концу смены заглянул к Корбигу. В небольшом холле, через который можно было попасть в директорский кабинет, никого не оказалось. Дежурная медсестра, должно быть, тоже была занята каким-нибудь поручением.
Дверь в кабинет Корбига была закрыта неплотно, и до Вилта донеслись голоса. Профессор разговаривал с Леком. Вилт понятия не имел, что глава сопротивления в госпитале. Впрочем, в такой суматохе это и не удивительно.
— Моя вина, — сказал Лек ровно. — Я должен был заметить, что с ним что-то не так. А вместо этого…
— Твоей вины в этом нет, мальчик, — в голосе Корбига слышались непривычные мягкие нотки.
Ясное дело, говорили они о Шарене. Вилт не решился войти. Ему вообще следовало убраться из холла. Но он слишком поздно сообразил, что разговор прерывать не стоит, и теперь был слишком близко к двери. Боялся привлечь к себе ненужное внимание.
— Когда-то она сказала мне, что я привык к тому, что у меня все есть. И потому не слежу за тем, чем обладаю… кажется, я понял ее слова только теперь. Хотя мне казалось, поумнел давно, — Лек усмехнулся.
— Я видел, какими вы с Риксомом были прежде. Не худший вариант богатеньких балбесов, — заметил профессор. Лек фыркнул. — Прекрасные были времена. Я и сам вас ругал за легкомыслие, прекрасно помню. Я надеялся, что вы изменитесь к лучшему. Что из вас получатся настоящие, не пустые люди. И я вижу, какими вы стали. И ты, и Рик, и Нейра. Волевые, отважные… по-прежнему безрассудные, с этим не поспоришь. Но иногда я думаю, что будь у меня выбор, я не хотел бы увидеть вас такими. Ты взвалил на себя ответственность за свободу народа. За его историю.
— Влезать в истории — это про меня, — хмыкнул Лек. — Особенно, случайно.
Корбиг вздохнул.
— Беда в том, что история никому не прощает попыток ее изменить.
Повисла тишина, которой Вилт не выдержал и, кашлянув, обозначил свое присутствие. Когда он вошел, Лек стоял у окна, а Корбиг — сидел в кресле за столом, положив руки на подлокотники.
— Как там Лайза? — спросил глава сопротивления. Не прибавил привычного «а, заместитель».
— Рвется в бой, — проговорил Вилт. — По-моему, зря. В себя она толком не пришла.
— Было бы время ждать… — мрачно проговорил Лек. — Хорошо! Надеюсь, до завтра вы здесь закончите. По моим расчетам, «Радужный Якорь» должен прибыть черед двадцать-двадцать пять часов, — он кивнул Корбигу и направился к двери, но поравнявшись с Вилтом, остановился и предложил: — Пойдем, что ли, покурим, заместитель?
Для Лии все три дня эвакуации превратились в мучительно-длинный марафон бесконечных протоколов, бегущих строк, отсчитывающих проценты завершенного процесса копирования и вечно вибрирующего от сообщений Лека коммуникатора. Глава сопротивления бессовестно использовал свою помощницу в качестве записной книжки, и список дел с каждым часом все возрастал.