Осколки разбитых иллюзий

Турана М.

Порой мне хотелось сорваться и поехать к Демиру, рассказать ему о Мартынове и о том, кто его сестра. Спросить у него совета. Но мне до безумия не хотелось поднимать эту тему. Всё моё нутро и сознание сопротивлялись этому.

Я не хотела быть ничьей дочерью, кроме отца и матери своих братьев. Мне было так досадно от того, что меня родила не Ирэн. Возможно, будь я её дочерью, она любила бы меня так же, как братьев.

Дни сменяли друг друга, они были серыми и унылыми. Я пребывала в состоянии депрессии. Всё

в моей жизни казалось неправильным и фальшивым. Мне хотелось что-то изменить, но я не знала, что именно.

Заперла все чувства и эмоции на замок. Я ела, пила и спала по инерции.

Мне до одури хотелось увидеть Адэма, но наказывала себя и продолжала его избегать. И, судя по всему, он делал тоже самое.

В один из дней, Сюзанна, фотограф со свадьбы, прислала файл с фотографиями Азре, а она переслала мне. Я просматривала их дома, после рабочего дня, и у меня случился нервный срыв.

Фотографии были такими красивыми. Мы с Адэмом выглядели на них счастливой и красивой парой.

«Ведь это все могло бы быть правдой.» — думала я, истязая себя изнутри.

С каждой просмотренной фотографией во мне поднималась волна панической атаки. Меня ломало и крутило. Хотелось немедленно бежать к Адэму. Почувствовать его присутствие в своей жизни. Мне его безумно не хватало. Такого никогда не происходило раньше. Два дня оставалось до нашей совместной поездки на конференцию, а мне казалось, что два столетия.

Я пришла к выводу, что я нахожусь на стадии того, когда девичья влюблённость к Адэму трансформируется в зрелую любовь, в глубокие чувства.

Он был так необходим мне. Находился за стенкой, но нас разделяла моя раненная гордость и бездна необратимых ошибок.

Я вставала, шла к террасе, но всегда возвращалась назад.

«Сходи к нему. Спроси что-то насчет поездки в Дубай. Еще целых два дня…» — настаивал внутренний голос.

Я останавливала себя, стиснув зубы и впиваясь до боли пальцами в ладони. Запрещала себе идти к нему. Перед глазами вставала картина того, как он уклоняется от моего поцелуя.

Адэм уже миллион раз мог сам прийти. Но он не делал этого. Даже все вопросы относительно поездки на конференцию он решал через своего ассистента.

Навязываться ему я не собиралась даже при том, что подыхала от тоски по нему.

Вырвавшись из паутины размышлений, я вновь устремляю взгляд на Адэма. И на этот раз встречаюсь с его глазами. Он смотрит на меня, затем опускает взгляд на письмо в моих руках.

— Что-то важное? — спрашивает небрежно.

Убирает макбук на стол. Ждёт ответа. Я теряюсь от интереса, что он проявляет. Обдумываю ответ.

— Не знаю. Это одно из писем, которые Анна Мартынова писала отцу. Всего их девять.

Удивляюсь сама себе от того, что решаюсь поделиться с ним этим. Брови Адэма взлетают вверх.

— Я нашла их у него в кабинете.

Они запечатаны, он их не читал.

— Интересно, — выдает он коротко, брови сходятся на переносице, он размышляет о чём-то. — В них может находиться ответ на то, какие мотивы преследует Мартынов. Будь готова, что нужно будет передать их следователю.

Я поспешно убираю письмо назад в сумочку. От такой перспективы становится неуютно. Неизвестно, что в них. Не хочу, чтобы они попали в руки третьим лицам, даже если это поможет в деле смерти отца.

— Не уверена, что хочу этого, Адэм, — отвечаю ему.

Он не сводит с меня взгляд, смотрит несколько секунд, не мигая. Затем вздёргивает плечами, меняет положение в кресле, возвращается к макбуку.

Я раздосадовано слежу за его действиями. Вижу, что он вовсе не собирается работать, как прежде. Моему взору открывается половина экрана макбука. Вижу, как Адэм открывает приложение с онлайн кинотеатром.

— Можно и мне с тобой? — я киваю на экран.

— Я собираюсь смотреть боевик, — отмахивается он, очевидно считает, что это должно меня отпугнуть.

То, что я росла с четырьмя старшими братьями повлияло на мой вкус. Предпочитаю остросюжетные боевики мелодрамам. Люблю смотреть бокс, чемпионат по футболу.

— Мой любимый жанр, — улыбаюсь в ответ на его предупреждение и, встав с места, нагло пересаживаюсь к нему.

Адэм немного отодвигается в сторону, позволяя мне расположиться рядом. Листает список фильмов, и когда я вижу, что он выбирает, выкрикиваю:

— О, «Доспехи Бога», обожаю Джеки Чана, — широкая улыбка расползается по моему лицу от того, что оставшуюся часть полета буду наслаждаться Джеки и Адэмом.

— Знаю, — покосившись на меня отвечает Адэм. — Демир рассказывал, как его сестра после просмотра фильмов с Джеки Чаном старалась повторить те же приемы.

Я заливаюсь краской и не сдерживаю смех, вспоминая, как в детстве тренировалась на Демире, пытаясь изобразить драку Джеки Чана.

Время за просмотром фильма летит неуловимо быстро. Как только заканчивается первая часть, Адэм включают вторую. Я смотрела этот фильм, знаю всё, что произойдёт наперкд и сейчас наслаждаюсь не просмотром, а тем, что нахожусь настолько близко к Адэму.

Меня ведёт от того, что я вновь ощущаю аромат его парфюма. Хочется прильнуть к нему, положить голову на плечи, но я сдерживаюсь и не нарушаю границы, которые он воздвигнул между нами.

«Границы воздвигнула ты, он лишь придерживается их» — обвиняет внутренний голос.

Наши случайные тактильные прикосновения будоражат мой разум. Я понимаю, что не смогу долго сдерживаться. Я устала гасить в себе порывы. Морально истощена. И если Адэм собирается и дальше не подпускать меня к себе, то я просто сойду с ума, сорвусь ко всем чертям.