Осколки времени
Шрифт:
Как ни претила Серегилу мысль об их новом титуле, он мгновенно поддался очарованию этих мест.
Основная усадьба, чья крутая черепичная крыша ощетинилась каминными трубами, была выстроена из местного гранита. Она представляла собой огромное, громоздкое здание в два этажа, огибающее подковой здоровенный, почти идеально круглой формы пруд. По одну сторону пруда были буйные заросли диких белых роз, а на мелководье росли камыш с рогозом.
– Не от этого ли пруда и название поместья?- поинтересовался Алек.
– Так точно, милорд, - отвечал Дорин. – Полная
Множество уток и несколько пар величественных диких лебедей плавали по воде, и прямо у Серегила на глазах из воды выпрыгнула какая-то крупная рыбина.
– Похоже, форель, - сказал Алек.
– Тут её полно, милорд. На пруду превосходная рыбалка, и если ухаживать за рыбой, улов будет прекрасен и на вкус. Наша кухарка – она у нас ‘фейе - готовит её, обваляв в муке, с пряностями и маслом.
– Этрай сон села! – воскликнул Серегил. Аромат дома!
Дорин слегка нахмурился.
– Простите, милорд. Я не понимаю Вас.
Серегил рассмеялся.
– Прошу прощения. Ностальгия обуяла. Просто мои сестрицы точно так же готовили рыбу, которую я приносил домой.
Позади дома расстилались луга, и сельские дорожки, бежавшие через них были окаймлены дикими цветами. Канавы пестрели заплатками красной живокости. Тут и там были разбросаны маленькие домики и большие амбары, а на светло зеленом пологе склона щипали травку и резвились богатые табуны лошадей.
– Прошлый владелец завёз этих лошадок из Ауреннена? – поинтересовался Микам.
– Нет, милорд. Это местные лошади, потомки тех, что разводили ещё первые поселенцы. Лучших на острове вам не сыскать.
– Мне бы хотелось прокатиться туда и глянуть на них поближе. Серегил, ты как, не против?
– Разумеется, нет. Попробуй там отыскать табунщика.
Микам кивнул и унёсся резвым галопом по одной из сельских дорог.
– Сколько же лет этому дому? – спросил Алек.
– Тысяча двести, милорд.
Серегил кивнул.
– Тут вполне мог бывать кто-то из последних Иерофантов.
– Так и есть, милорд. У нас было множество разных вещей, оставленных в дар гостями. К сожалению, прошлый хозяин увёз всё с собой.
Исходный стиль внутреннего убранства дома явно бережно сохранялся: помещения с их каменными стенами украшали деревянные своды с резьбой в виде причудливых тварей. Часть из них были узнаваемы, вроде драконов, диких оленей, кроликов и тому подобных зверей, другие же были совсем незнакомые и чужие, наподобие тех, что они уже встречали в доме у губернатора. Так, одно из чудищ имело туловище дикой кошки, но при этом - женскую голову с лицом, искажённым злобой. Другое было в виде рогатой змеи, стиснувшей в своих сильных кольцах быка. На самой верхушке сводчатого потолка, застынув в почерневшем от времени древе, были вырезаны три нагие крылатые дивы, словно застигнутые прямо
В дальнем конце комнаты стояли три женщины-‘фейе: две измождённые заботами старушки, третья – гораздо моложе и премиленькая на вид. И ещё был мальчик-я’шел, примерно ровесник Мики. У всех на шеях виднелись следы от рабских ошейников.
– Ваши слуги, милорд, - сообщил Дорин. – Это экономка, Роза.
Самая старшая из женщин почтительно присела.
– Добро пожаловать, милорды.
– Это Альда, кухарка.
Вторая из старушек присела в почтительном реверансе.
– А это Ива, горничная, и её сын Башмачок.
– Это что, ваши настоящие имена? – не поверив своим ушам, переспросил Серегил.
Какое-то время никто не смел произнести ни слова, потом Роза выступила вперед.
– Нет, милорд, мою сестру и меня на самом деле зовут не так. Это имена, которые дал нам наш первый хозяин в Пленимаре, когда нас, ещё девчонками, продали в первый раз. Но мы всё же помним имена, которые дали нам родители.
– И каковы же ваши настоящие имена?
– Кирия-э-Мариель Ронья Иланти, милорд, - отвечала экономка.
Имя клана она так и не назвала.
– А Ваше? – спросил Серегил кухарку.
Слова шли с трудом, словно успели покрыться вековой пылью:
– Сабриель-э-Мариель Ронья Иланти.
– Сабриель и Кирия, - Серегил поклонился им, а затем обратил своё внимание к младшей из женщин и её сыну. – Ива имя довольно милое. Желаете оставить его, или всё же возьмёте ауренфейское?
Ива испуганно вытаращилась на него.
– Меня никогда по-другому не звали, милорд. Я понятия не имею, кто была моя мать. Если можно, я оставила бы его, а вот если придумаете имя для моего сыночка, я буду Вам очень признательна.
Серегил подошёл к мальчугану и склонился к нему, тронув за руку.
– Что тебе нравится больше всего на свете?
Мальчик застенчиво взглянул на него.
– Мне нравится этот пруд перед домом, милорд. Я ловлю там лягушек, а порой даже рыбу, когда мне дозволяется поиграть.
– Значит, для тебя это особое место? То, где ты чувствуешь себя счастливым?
Мальчуган кивнул.
– Что ж, отныне ты можешь играть там, когда захочется. На нашем языке «вадэ» означает «источник» или «пруд». Ну, что скажешь, как тебе?
– Вадэ? – мальчуган расплылся в широкой улыбке, показав щербатый рот без переднего зуба. – Это гораздо лучше, чем Башмачок!
– Одобряете, мистресс Ива?
– Мне нравится, милорд.
– Значит, будешь Вадэ с Куроса, сын Ивы с Куроса.
Он повернулся к остальным.
– Вы более не рабы. Прошу считать этот дом домом вашего клана, если пожелаете тут остаться. Равно, как и для каждого ‘фейе и я’шела, что сюда прибудут. Надеюсь, все вы станете жить здесь достойно и без забот.