Осколки
Шрифт:
— Не дёргайся, — посоветовал голос, после чего добавил, обращаясь к кому-то ещё, — света больше дай, не вижу нихрена.
— Где я тебе возьму? — ответил другой голос, повыше, — пальцем окно проковыряю?
— Вон, в углу факел стоит.
— И что, я его должен на всякое говно потратить? Давай, так спрашивай, да будем заканчивать, я ссать хочу.
— Меньше надо пиво сосать, — раздражённо бросил первый, — отойди вон, в угол, если невтерпёж.
— Ты у себя в берлоге гадишь? — спросил второй.
— Да иди уже к воронам! — рассердился первый.
— Сам туда иди!
Немного в стороне что-то с чавкающим звуком упало на пол.
— Факел-то подай, — потребовал первый.
— Только добро переводить… — недовольно буркнул второй.
Послышались едва различимые шаги, будто человек шёл, ступая мягкой обувью по глинобитному полу. Скрипнула дверь.
Антенор осторожно разлепил веки. Огонёк куда-то поплыл, и почти сразу вспыхнула тряпка. Затрещало пламя. Сразу стало светлее. Антенор вздрогнул, но глаза больше не закрывал, постепенно привыкая. Ему, наконец, удалось сесть.
Сидел он в небольшой комнатке на деревянном ложе. Ничем не застеленное, мокрое, оно простиралось от одной стены до другой. Возле изголовья стоял большой сундук. Напротив ложа, в пяти шагах — деревянная дверь с железным засовом. Над ней, под самым потолком темнело небольшое дымовое отверстие. В углу на полу валялся мех для воды, из горловины натекла лужа. Окон не было. Ничего тут больше не было.
Прямо напротив сидел на корточках, чуть приподнимаясь на носках, тот самый здоровяк из «Себек-Сенеба». В руках держал факел и лампу. На Антенора он смотрел очень пристально, морщил лоб. Для его совсем не суровой физиономии выходило не грозно, а, скорее, смешно.
Не произнеся ни слова, громила неспешно поставил лампу на сундук и освободившейся рукой ухватил Антенора за подбородок. Бесцеремонно повернул налево-направо, рассматривая лицо, будто раба на рынке выбирал. Антенор дёрнулся, отстраняясь.
Скрипнула дверь — вернулся второй похититель. Был он гораздо ниже товарища, худ, лохмат и бородат. По виду — сириец.
— Кто вы такие? — проговорил Антенор.
— Смерть твоя, — ответил сириец.
На «всеобщем» он говорил довольно чисто, как человек, много лет проживший в эллинских городах.
— Что сразу не убили? — спросил Антенор, потирая шею.
— Успеем ещё. Поговорить хотели. Вот он хотел, — сириец кивнул на громилу, — его благодари. Я бы тебя уже закапывал.
— И о чём же говорить хотите?
— Ты зачем туда ходил? — спросил сириец.
— Куда?
— Туда.
— Не понимаю, — пробормотал Антенор и обхватил голову ладонями в попытке унять боль, — чего вы от меня хотите?
— Ты за кем следил?
— Не за кем я не следил. Шёл по своим делам.
— По каким?
— Не ваше дело.
— Ты, хрен с горы, за языком своим следи. Тут всё — наше дело.
— Ни за кем я не следил, — повторил Антенор.
— Ну, смотри, говнюк, я по-хорошему спрашивал, — проговорил сириец.
— Когда зарезать обещают, как-то всё равно, по-хорошему или по-плохому спрашивают.
— Слышь, парень, — неожиданно подал голос здоровяк, — а ты по скалам лазить умеешь?
— По к-каким скалам? — удивлённо переспросил Антенор.
— По отвесным.
— Ну-у… Приходилось… — медленно протянул Антенор.
— И на Согдийскую Скалу лазил?[32] — спросил громила и подался вперёд.
— Куда?
— На Согдийскую Скалу, — повторил похититель медленнее, — лазил?
Неплотно закрытая дверь снова заскрипела. Антенор почувствовал движение воздуха, будто чьё-то дыхание. Словно кто-то ещё незримо присутствовал в комнате. По спине мурашки пробежали.
В голове прогремел властный голос, привыкший повелевать и воодушевлять на подвиги.
«Он сказал, что мы возьмём Скалу, только если обретём крылья!»
Антенор молчал. Слова верзилы выдернули из тёмных глубин памяти целый ворох образов, которые разум давненько уже не тревожил. Перед мысленным взором вертелся бешеный калейдоскоп лиц. Друзья и недруги.
Согдийская Скала. Шагни вперёд — выберешь смерть или славу. Поворот жизни. Останься на месте и никогда тебе больше не поднять головы, так и сгниёшь безвестным червём.
Он шагнул вперёд. Как такое можно забыть?
Антенор принял пристальный взгляд вышибалы, как чужой меч своим клинком, и держал, не разрывая замок, не пытаясь уклониться. Медленно кивнул.
— Да. Я был на Скале. Я тебя помню.
Глава 6. Доходный дом фалангита Никодима
Двенадцатью годами ранее. Согдийская Скала
Молодой перс, одетый в дорогой расшитый серебром кафтан, осадил коня у подножия холма. Спрыгнул на землю и кинул поводья подбежавшему слуге. Легко взбежал вверх по склону и, не доходя несколько шагов до вершины, преклонил колено.
— Встань Кофен, — повелел светловолосый коренастый человек, окружённый десятком куда более рослых мужчин, — какой он дал ответ?
Кофен-Каувайча, сын сатрапа Артабаза, встал с колен, но не поднял взгляд.
— Предерзостный, великий хшаятийя. Я не смею повторить.
— Я не наказываю тех, кто доносит мне чужие дерзкие речи. Говори!
— Аримаз произнёс непроизносимые речи, великий хшаятийя, он насмехался над тобой и спрашивал, умеешь ли ты летать. Ибо, по его словам, только крылатые воины смогут взять Скалу.
На скулах Александра заиграли желваки. Он повернулся к свите.
— Говорят, у него там тридцать тысяч воинов, — задумчиво проговорил Пердикка, сын Оронта, командир таксиса Орестиды.