Осколки
Шрифт:
— И на чём же здесь могут подняться предприимчивые люди?
— Да на чём угодно. Я, например, имею доход с того, что помогаю людям приличным и состоятельным избежать нежелательных встреч со всяким отрепьем с гнусными рожами. «Себек» в некотором смысле — один из моих доходных домов. Я у Хорминутера не служу.
— Выходит, это он у тебя служит? — улыбнулся Антенор.
— И он не служит. У нас это… Как оно называется… Взаимовыгодное соглашение. Вышибала — навроде цепного пса, за кусок лает. А я и кусок побольше имею, да и не лаю давно. Пусть другие лают. Помоложе. Понимаешь?
Антенор медленно кивнул.
— И много у тебя этих «других»?
— Хватает. Но и слишком много никогда не бывает. Сидон большой, гнусных рож немало.
Антенор почесал бороду.
— В Тарсе я знался… с предприимчивыми людьми. Но недолго. Мне с ними не по пути оказалось.
— Почему? — не изменившись в лице, поинтересовался Никодим.
— Это были те самые гнусные рожи, — улыбнулся Антенор, — которые очень хотели встретиться с людьми приличными и состоятельными.
— А-а… — протянул Никодим, — понятно.
Он встал из-за стола.
— Ты если хочешь — оставайся. Куском хлеба мы поделимся. Ты, на первый взгляд, не самый бесполезный из тех нищебродов, что я встречал. А не захочешь оставаться — не держу.
Он отошёл в сторону хозяина заведения, перекинулся с ним парой слов, после чего удалился в перистиль. Антенор остался сидеть. Нельзя сказать, что предложение застало его врасплох, в концовке разговора он уже успел подумать о таком развитии событий. Теперь следовало принять решение.
Собственно, тут долго размышлять было не о чем. Глупо предаваться софистике, сидя на дне, если не умеешь дышать под водой. Однако отправляться на поиски Никодима, дабы объявить о своём согласии, Антенор не торопился. Продолжал сидеть за столом, и отстранённо поглядывал на пару ранних посетителей, зашедших в «Себек-Сенеб».
Сколько бы он так просидел, неизвестно, но, как видно, кому-то из богов приспичило поторопить события.
В зал вошёл, даже можно сказать вбежал человек, загорелый дочерна и заросший курчавой бородой до самых глаз. Он подскочил к Мойре столь проворно, что Антенор на мгновение напрягся и привстал.
— Где Никодим?
Мойра кивнула головой в сторону перистиля и человек, не сказав более ни слова, убежал туда.
Через пару минут он появился снова, на пару с Никодимом. Тот как-то странно покосился на Антенора и сказал ему:
— Пошли-ка с нами, дорогой.
— Что-то случилось? — спокойно поинтересовался Антенор.
— Вопрос ещё один к тебе остался.
— Так задавай.
— Нет, тут идти надо.
— Ну пошли.
На улице Никодим сказал:
— Я сразу понял, что ты непрост, парень, но ты всё равно меня удивил.
— Чем удивил? — недоумённо спросил Антенор.
Никодим не ответил. Они прошли всю улицу из конца в конец и повернули за угол. Антенор не выказывал беспокойства, хотя внутренне напрягся изрядно.
Повернули ещё за один угол и тут Антенор увидел Диона и Сахру. Они стояли нос к носу с тремя мужами, явно недружелюбно настроенными.
Сахра поглядывал на них исподлобья и ладонью потирал кулак, а Репейник вальяжно привалился к стене дома и засунул большие пальцы рук себе за пояс. Он выглядел совершенно спокойным и даже расслабленным. На мостовой стоял на карачках и с глухим мычанием покачивался четвёртый парень, довольно крепкого телосложения. Рядом с ним сидел, баюкая руку, пятый.
О том, что тут произошло, Антенор догадался сразу без лишних слов. То, что Никодим потащил его сюда, говорило ровно об одном — тут прозвучало его, Антенора, имя. Стало бы артельщики, потеряв его, не плюнули на случайного попутчика, в их занятиях совершенно бесполезного, а пошли искать. Начали расспрашивать местных. Зная Диона, можно предположить, что не слишком учтиво. Само собой, местные прицепились к Репейнику. Возможно, причина их интереса была другой, но Антенор уже знал, что Репейник никогда за словом в карман не лезет и запросто раздует пожар из любого уголька, даже там, где не было никаких причин нарываться на неприятности. А тут с ним Сахра, о кулак которого пара людей Никодима ушиблась. О том, что это именно люди бывшего фалангита, даже не стоило спрашивать. И так понятно.
— Дион! — крикнул Антенор, — ты что, вызволять меня пришёл? Да я вроде не в колодках.
— Смотри-ка, и впрямь жив-здоров, — усмехнулся Репейник, — не соврали.
— Зачем вы покалечили моих людей? — грозно поинтересовался Никодим.
— Ну почему покалечили? Сейчас очухаются. Просто они мне грубили, а я грубиянов не люблю.
Никодим перекинулся парой слов со своими. Антенор приблизился к Репейнику, тот повёл носом и всплеснул руками:
— Ах ты зараза! Мы его по всему Сидону ищем, а от него разит, как из винного погреба!
Никодим снова повернулся к ним.
— Ладно, разобрались. Замнём.
Он кивнул своим людям, и они потянулись прочь, бросая недовольные взгляды на пришельцев. Помогли увечным встать и увели с собой.
— Мы можем идти? — спросил Антенор.
— Не держу, — ответил фалангит.
— Ну тогда будь здоров, Никодим.
Фалангит покосился на Диона, Сахру, потом снова посмотрел на Антенора.
— Бывай. Но ты запомни — я от своих слов не отказываюсь.
Он повернулся и пошёл прочь.
— Какой, однако, интерес к моей скромной персоне, — вполголоса пробормотал Антенор, глядя ему вслед, — и чем я такое заслужил?
Глава 7. Вторжение
На следующий день в городе не произошло ничего примечательного. Артельщики сидели на заезжем дворе и развлекали себя игрой в кости, пили вино. Утром и вечером выбирались в город погулять, потолкаться на рынке и в порту. В обед дремали. Антенора удивляло, что они не искали заказчиков. На осторожные расспросы отвечали уклончиво.