Осколки
Шрифт:
Отсюда ей хорошо было видно столкновение кораблей Поликтета и Гегесиппа. И явление отряда Диоскорида она тоже увидела одной из первых.
Сердце забилось чаще, особенно, когда «Пчела» пришла в движение.
Лиман затянуло дымом от горящих триер Буревестника, Женщина закашлялась. На все четыре стороны от неё лязгала сталь, трещало и горело дерево, лилась кровь, а для Месхенет время тянулось густым мёдом.
— Очнись!
Голова мотнулась от оплеухи.
— Не смей… тьфу… Тонуть… Жопа македонская!
Глаза щипало, перед ними беспорядочно дёргалась сине-зелёная граница миров, отчаянно хотелось вздохнуть, а к ногам как будто камни привязали.
Снова оплеуха.
— Да очнись ты, гнида!
Голова Антенора снова оказалась над водой, он судорожно вздохнул, перед глазами на миг прояснилось. Он увидел близкий берег и рванулся к нему. навстречу откуда ни возьмись попалась чья-то оскаленная бородатая рожа с безумным взглядом. Руки беспорядочно молотили по воде, а потом нашарили голову Антенора и вцепились в неё, будто в спасительный надутый воздухом мех.
— Отвали нахер! — знакомый голос. Чей?
Чьи-то пальцы подхватили Антенора подмышку.
— Держись!
А это другой голос и его легко узнать.
— Вадра?
— Заткнись и греби! — снова первый.
Ноги коснулись дна, накатившая волна швырнула Антенора в полосу прибоя, затем попыталась утащить назад в царство Посейдона, но его схватили за шиворот и удержали на земле. Конюх прополз на четвереньках несколько шагов и, почувствовав себя в безопасности, устало перевернулся на спину.
— Вставай, не время валяться!
Антенор разлепил глаза и увидел над собой мокрое лицо Репейника, а за ним маячил Ваджрасанджит. Кшатрий смотрел в сторону моря, где продолжалось обильное кровопускание и кормление рыб.
Антенор приподнялся на локте.
— Дион? Как ты здесь?..
— Вставай. Идти сможешь?
Антенор с усилием сел и огляделся. На берегу они были не одни. Ещё с десяток бедолаг выбрались из пучины, тяжело дышали, кашляли и озирались по сторонам. Кто-то благодаря полосатому платку-клафту опознавался, как египтянин. А по другим непонятно.
— Кто… победил? — прохрипел бывший конюх.
— Наверное мы, — ответил Дион, — но это не точно. Просто наших было больше.
— Бала-пати Менелай в беде, — сказал Ваджрасанджит, поднявшись на ноги, — плохи дела.
— Похоже ваши проиграли, Антенор, — сказал Репейник, — нам надо убираться.
— Нам? — переспросил несостоявшийся утопленник.
— Я помогу.
— Почему? — удивился Антенор, — я твоих сограждан, родосцев только что убивал.
— А я египтян, с которыми ты тут повёлся, — пожал плечами Дион, — и что? После того, как я сдуру за тебя в Сидоне вписался мне теперь тебе по башке надавать из-за какой-то хрени, в которой я не ничего не понимаю? Жилы рвать надо за друзей, а не за царей и архонтов всратых.
— Спасибо, — Антенор протянул Диону руку.
Тот сжал его предплечье и рывком поставил конюха на ноги.
— Хотя я всё равно тебя не понимаю…
— Чтоб я сам чего понимал… — буркнул Дион.
Антенор повернулся к кшатрию.
— Что видишь, Вадра?
— Параджайнах… — пробормотал Ваджрасанджит.
— Похоже на то. Причём сокрушительное.
— Надо идти, — сказал Ваджрасанджит, — тварйатам. Поспеши.
— Подожди. Ты бросился прикрывать меня от такого… здорового воина. Ты… его убил?
— Нет, — помотал головой кшатрий, — отбросил. Потом прыгнул.
— Хвала богам, — вздохнул Антенор.
Хоть этот камень с души упал. Может ещё не взвешен жребий Никодима.
— Надо спешить, — сказал Ваджрасанджит.
Он видел, как несколько родосских триер подошли к берегу и с них высаживались воины. Они выстраивали полукруглую стену щитов, ожидая, пока присоединятся все товарищи. А потом бегом, при этом почти не ломая строй, двинулись к лагерю.
Туда же бежали и Антенор с обоими спасителями. Все выбравшиеся на берег последовали их примеру. Хотя «бежали» — сильно сказано. Антенор двигался, как сиракузская механическая игрушка, у которой кончается завод, спотыкался на каждом шагу.
Их заметили.
— Вон там! Это не наши!
— Давай на них!
— Зараза… — Дион заметно побледнел. Ему совсем не улыбалось сражаться с соотечественниками.
— Это родосцы? — спросил Антенор.
— Хер знает. Возможно.
— Давай в камыши, — скомандовал конюх.
— Антенор! — раздался сзади совершенно невозможный здесь голос.
Конюх вздрогнул, обернулся.
— Не может… — он не договорил.
Дион сплюнул и изрёк философски:
— Верно говорят — от судьбы не уйдешь.
Месхенет подбежала и бросилась Антенору на шею, едва не сбив его с ног.
— Живой!
Он обнял её и замер, боясь пошевелиться. Дурак дураком стоял, всем существом своим воспринимая, как часто бьётся её сердце.
— Ну хватит миловаться! — рявкнул над ухом Репейник.
— Надо спешить, — снова подал голос Ваджрасанджит.
Месхенет отстранилась.
— Да, да.
Только теперь Антенор увидел в её руках лук.
— В камыши! — крикнул Дион.
«Там, наверное, змей видимо невидимо», — некстати вылезла мысль.
В камышах хлюпала вода и водились не только змеи.
— Дион, осторожно! — предостерегающе закричал Антенор.
— Ах, ты…
Какой-то ушлый малый в рыжей фракийской лисьей шапке едва не насадил Репейника на копьё. Тот еле успел увернуться. Ваджрасанджит подоспел на помощь и движением снизу вверх всадил фракийцу в живот узкий боевой топор. Прыгая в воду, он его предусмотрительно не выпустил.
— О, дисе… — захрипел фракиец и рухнул в мутную чёрную жижу.
Пока Антенор хлопал глазами и соображал, как сюда занесло фракийца, на них выскочил ещё один.