Осколок Империи

Нивен Ларри

— Мэт, как ты думаешь, Полли пошла бы к тебе домой?

— Демоны Тумана, при чем здесь это?

— Не выходи из себя, Мэт. У меня есть основания для этого вопроса.

— Даже представить себе не могу…

— Именно поэтому мы и обсуждаем это все вместе.

— Хорошо. Да. Я думал, что она пойдет ко мне домой.

— Затем она внезапно повернулась и ушла.

— Да. Эта мерзавка просто… — Мэт проглотил остаток фразы. Только сейчас, когда ощущение боли, ярости и унижения воспринимались как что-то, оставшееся в прошлом, он по-настоящему осознал, как сильно она его ранила. —

Она просто ушла, как будто вспомнила что-то. Что-то более важное, чем я, но не настолько важное, чтобы надо было спешить. Лэйни, может быть, это из-за ее слухового аппарата?

— Радио?.. Нет, вряд ли так рано. Гарри, ты говорил Полли по радио что-нибудь такое, что не сообщил остальным?

— Я сказал ей, что назначаю ее выступление в полночь, после того как все разойдутся по домам. Каждый слушал бы выступление с помощью своего личного аппарата. Кроме этого, ничего.

— Значит, у нее не было никаких причин бросать меня, — сказал Мэт. — Я до сих пор не могу понять, зачем нам нужно ворошить это.

— Это все, конечно, странно, — сказал Худ. — Но, по-моему, незачем слишком сильно переживать из-за таких пустяков, ведь ты еще так молод.

Лэйни спросила:

— Тебя это очень обидело?

— Да, черт возьми, очень. Я ненавижу, когда со мной так обращаются — поиграют, как с куклой, а затем бросают.

— Ты не обидел ее чем-нибудь?

— Не представляю, как я мог ее обидеть. Я напился только потом.

— Ты рассказывал мне, что такое уже случалось раньше.

— Каждый раз. Каждый раз до тебя. До той пятницы я был девственником. — Мэт воинственно посмотрел вокруг. Никто ничего не сказал. — Поэтому я не понимаю, зачем нам говорить об этом. И это, черт возьми, совсем не пустяк в моей молодой жизни.

Худ сказал:

— Такое поведение нетипично для Полли. Полли вовсе не ветрена. Я ведь не ошибаюсь, Лэйни?

— Нет. Она очень серьезно относилась к выбору партнера. Она бы не стала заигрывать с человеком, который ей на самом деле не нравился. Интересно…

— Я не думаю, что я обманывал себя, Лэйни.

— Я тоже так не думаю. Ты все время говоришь, что с глазами охранников творилось что-то странное. Может быть, и с глазами Полли тоже было не все в порядке?

— К чему ты клонишь?

— Ты утверждаешь, что каждый раз, когда у тебя налаживаются отношения с какой-нибудь девушкой, она тебя бросает. Почему? Ты достаточно привлекателен. По всей видимости, у тебя нет привычки быть слишком грубым. Во всяком случае ты не был грубым со мной. Вспомни, может быть, с глазами Полли было что-то не так?

— Черт возьми, Лэйни… Глаза.

Что-то изменилось тогда в выражении лица Полли. Она, казалось, прислушивалась к чему-то, что было слышно только ей. Она не смотрела ни на что конкретно; ее глаза смотрели мимо него, сквозь него и казались слепыми…

— Она выглядела какой-то рассеянной. Что еще я могу сказать? Было такое ощущение, как будто она думает о чем-то другом, а затем она повернулась и ушла.

— Эта потеря интереса произошла внезапно? Может быть, она…

— Лэйни, а что думаешь ты сама? Что я отверг ее намеренно? — Мэт вскочил на ноги. Больше вынести этого он не мог; он весь превратился в комок нервов, причем каждый отдельный нерв был так напряжен, что готов был вот-вот порваться. Никто никогда раньше не вторгался до такой степени в его личную жизнь! Он и представить себе не мог, что женщина, с которой он делил постель и которая доброжелательно выслушивала вырывающиеся из глубины его души тайны, будет потом спокойно и детально обсуждать их на своеобразном консилиуме! Ему казалось, будто его разобрали на кусочки в банке органов и что он, находясь в полном сознании, наблюдает, как группа докторов исследует и прощупывает его внутренности не очень чистыми руками, и слышит их грубые высказывания по поводу его возможной биологической и социальной истории.

И он уже собирался заявить об этом, не стесняясь в выражениях, когда заметил, что никто не смотрит на него.

Никто не смотрел на него.

Лэйни смотрела на искусственный огонь; Худ смотрел на Лэйни; Гарри Кейн сидел в позе мыслителя. Никто из них, казалось, ничего не видел, по крайней мере, в этой комнате. На лице каждого царило выражение полной отрешенности.

— Один вопрос, — сказал Гарри Кейн задумчиво. — Как же, черт возьми, мы собираемся освободить остальных, если нам удалось спастись только вчетвером? — Он взглянул на своих задумавшихся товарищей и снова погрузился в размышления.

Мэт почувствовал, что у него на голове зашевелились волосы. Гарри Кейн смотрел прямо на него, но было совершенно очевидно, что он не видит Мэта Келлера. И его глаза выглядели как-то странно.

Как посетитель в музее восковых фигур, Мэт нагнулся, чтобы заглянуть в глаза Гарри Кейна.

Гарри отпрыгнул, как будто в него выстрелили:

— Откуда, черт возьми, ты взялся? — Он смотрел на Мэта так, будто тот только что свалился с потолка. Затем он сказал: — Ну и ну! У тебя получилось.

В этом не было никакого сомнения. Мэт кивнул:

— Вы все внезапно потеряли ко мне интерес.

— А как насчет наших глаз? — Худ, казалось, сейчас набросится на него, так он был взволнован.

— Что-то было. Я не знаю, что именно. Я как раз нагнулся, когда вдруг, — Мэт пожал плечами, — все кончилось.

Гарри Кейн позволил себе нецензурное выражение!

Худ сказал:

— Внезапно? Я не заметил, чтобы это случилось внезапно.

— А что ты заметил? — спросил Мэт.

— Ну, ничего особенного. Мы разговаривали о глазах… или, может быть, о Полли? Конечно, о Полли. Мэт, тебе было неприятно говорить о ней?

Мэт издал низкий рычащий звук.

— Значит, именно поэтому ты сделал то, что сделал. Тебе хотелось, чтобы тебя оставили в покое.

— Возможно.

Худ довольно потер руки:

— Итак, мы знаем, что у тебя есть какие-то способности и что они находятся под твоим контролем. Вернее, под контролем твоего подсознания. Хорошо! — Худ превратился в профессора, оглядывающего свой не слишком толковый класс. — На какие же вопросы по-прежнему нет ответов?

— Во-первых, какое к этому имеют отношение глаза? Во-вторых, почему охранник в Госпитале смог выстрелить в тебя и доставить в виварий? В-третьих, зачем ты использовал свои способности, чтобы отваживать девушек?