Ослиная скамья (Фельетоны, рассказы)
Шрифт:
– Да, ты мог бы сказать и так, но ты должен также обратить внимание гражданина на исполнение предписаний и объяснить, что ему следует делать с помоями.
– А, это...
– чешет в затылке № 734, - я ему скажу: "Убери эту дрянь с улицы, не то я так сверну тебе шею, что ты вылижешь эти помои".
– Ну хорошо!
– продолжает учитель.
– Ты, скажем, сделаешь гражданину замечание, а он не учтет его; какое ты сделаешь ему замечание во второй раз?
– Я скажу ему: "Слушай, ты, не жди, чтобы я тебе дважды
После этого ответа учителя начали между собою о чем-то перешептываться и, решив, что № 734 задали очень трудный вопрос, предложили ему полегче:
– Скажи нам, пожалуйста, как ты должен поступить, если увидишь, что на улице двое дерутся?
– Дам затрещину и тому и другому.
– Хорошо, это, так сказать, мимоходом. Но что ты скажешь им как представитель власти?
– Ну... скажу им: "Мать вашу, нашли место, где драться".
– Прекрасно, но скажи мне, каким образом ты узнаешь, кто из них виноват?
– Не стану и узнавать!
– отвечает № 734 решительно.
– Как это не станешь узнавать?
– А так. Отведу обоих в участок, и пусть там разбираются, кто виноват.
Так приблизительно выглядел экзамен. Поэтому мы, жители столицы, можем быть спокойны: у нас теперь образованные жандармы.
Сейчас, между прочим, ходят слухи, что и воры решили открыть свою школу, так как им не хочется отставать от жандармов. Не могут же они, необразованные, состязаться с образованными жандармами.
ПОП-ОФИЦЕР
Несколько дней тому назад вы, вероятно, читали, что последним приказом по армии некий поп был произведен в офицеры. Это поп Влада Джуркович из Лапова.
Не подумайте, что я пишу вам об этом, поскольку мне тут что-то не по душе. Упаси боже! Напротив, я считаю, что многих, многих попов следовало бы произвести в офицеры, а очень многих офицеров разжаловать в попы.
Итак, я ничуть не огорчен. Напротив, я думаю, что присвоением этому попу офицерского чина найден единственно верный способ насаждения в нашей церкви дисциплины.
Только уж надо действовать последовательно. Митрополита, например, можно было бы произвести в генералы, епископы могли бы стать полковниками, а именно: епископ Мелентий - полковником пехоты, епископ Никанор - полковником кавалерии, епископ Савва - артиллерии, а епископ Сергий из Шабаца - главным интендантом.
Протоиереи, разумеется, стали бы майорами различных родов войск. А некоего протопопа Божу с кладбища я назначил бы майором жандармерии.
Попы превратились бы в капитанов и поручиков, дьяконы - в подпоручиков, пономарям были бы пожалованы нижние чины, а звонари стали бы горнистами.
Боже мой, вот было бы славно, если бы в церковь удалось внести воинский дух. Представьте себе, например, капитан поп Пера отворяет алтарь, становится перед ним и громогласно командует собравшимся в церкви набожным прихожанам:
– Смирно!
Затем берет кадило, кадит христианам - а сам все поглядывает на них искоса - и начинает службу.
– Благословен господь... Эй ты, грешник в заднем ряду, не вертись. Не вертись, я тебе говорю, а то как шарахну этим кадилом по башке!
Грешник перекрестится, замолчит, не смея шелохнуться, и внимательно слушает дальнейшую службу. А поп-капитан продолжает:
– Слава тебе господи, слава тебе... Во славу твою... ты, ты, четвертый с краю, что рот разинул, как ворона? Вот брякну Евангелием по голове, тогда успокоишься.
Так продолжалась бы служба божья и дальше, любо-дорого послушать.
И мы добились бы не только дисциплины, но и многого другого. Так, например, было бы полностью упорядочено положение духовенства. А вы знаете, что положение духовенства и учителей - это вопросы, десятилетиями причиняющие нам немалые заботы.
Кроме того, если бы попы стали офицерами, им можно было бы вдвойне засчитывать и годы службы. А они очень любят все двойное. Любят, например, двойные карманы, двойную оплату; полюбили бы, разумеется, и удвоенную выслугу лет.
Все это могло бы осуществиться, если бы присвоение попу Владе офицерского звания не осталось единичным фактом. А так, нет ничего удивительного, что поп Влада из Лапова испугался и примчался в Белград расспросить о своем новом положении.
Не знаю, кто его надоумил обратиться ко мне за советом. В конце концов я ему искренне, как близкому человеку, высказал свое мнение и хочу передать вам наш разговор.
Поп. Вы господин Бен-Акиба?
Я. Да, батюшка, вы не ошиблись.
Поп. Мне сказали, что вы и мужчинам и женщинам с готовностью даете искренние советы.
Я. Да, и притом бесплатно, батюшка. Я давно уже ввел в свою практику давать людям бесплатные советы.
Поп. Благослови вас бог!
Я. Спасибо. А что бы вы, батюшка, хотели?
Поп. Ах, знаете, со мной случилось такое, чего, наверное, не случалось ни с одним попом во всей Сербии.
Я. Да? А что же с вами случилось?
Поп. Согласно последнему приказу по армии, я назначен подпоручиком запаса.
Я. Смотрите-ка!.. Ну, что ж, поздравляю вас.
Поп. Спасибо. Но вы не представляете себе, как меня это встревожило.
Я. Вы, наверное, боитесь, что вас пошлют в военную академию?
Поп. Нет, не в том дело. Прежде всего, я боюсь, чтобы это не появилось в газетах. Знаете, какие бывают журналисты? Им только бы все разузнать да высмеять.
Я. Нет, зачем же. Я вам даю слово, что в газетах ничего не появится.
Поп. Вот спасибо!
Я. Не за что.
Поп. И еще, знаете, беспокоит меня, как мое новое звание воспримет наша матушка церковь?
Я. Точнее, вас беспокоит, как это дело воспримет отец митрополит?