Ослиная скамья (Фельетоны, рассказы)

Нушич Бранислав

– Ради бога, что с вами?
– испуганно спросил секретарь.

– Ничего, ничего. Мне показалось, будто мне сию минуту ампутировали ногу. Я почувствовал страшную боль!

Через полчаса после ухода секретаря в палату вошел еще один господин, совершенно неизвестный господину Савве.

– Я пришел сообщить вам, что домой вы можете не возвращаться. Только что, как адвокат вашей бывшей жены, я подал прошение о расторжении брака.

Господин Савва отчаянно вскрикнул, так, что даже адвокату стало жаль несчастного.

–

Ради бога, что с вами?

– Ничего, ничего. Мне показалось, что мне ампутировали вторую ногу.

И господин Савва принялся ощупывать под одеялом свои ноги, так как ему действительно казалось, будто их только что отрезали и в самом деле сбылось желание, высказанное им накануне.

Спустя несколько дней господин Савва вышел из больницы, но ощущение, будто у него отрезаны ноги, не проходило. С тех пор его передергивает всякий раз, когда он встречает трамвай или экипаж. И он терпеть не может пишущих машинок "Корона".

ПОШЛИНА

В купе нас было четверо: один по виду провинциальный купец, другой священник, потом я и молодая дама, красивая и изящная блондинка. Когда поезд отошел от белградского вокзала и кондуктор явился проверить билеты, я понял, что дама - иностранка: она не могла договориться с кондуктором, и я был вынужден помочь ей. Как выяснилось, она направлялась в Салоники и, узнав, что я буду ее спутником до самых Салоник, очень обрадовалась. Она призналась, что впервые едет на Восток, не знает языков и боится дороги.

Наш спутник священник озабоченно осведомился у проверявшего билеты кондуктора, нет ли в поезде свободного купе. Кондуктор ответил ему не слишком любезно, и священник сам пошел искать по вагонам; немного спустя он возвратился, забрал свои мешки и сказал нам извиняющимся тоном:

– Мне придется ехать всю ночь, а я не могу заснуть, если не вытянусь.

И он ушел куда-то, оставив нас втроем. Наступила полночь, и каждый из нас устроился в своем углу, пытаясь немного подремать, насколько это вообще возможно при невероятной тряске вагона.

На станции в Нише, куда мы прибыли на рассвете, мне удалось оказать прекрасной иностранке кое-какие услуги. Я раздобыл ей свежей воды для умывания, принес теплый кофе из ресторана и достал несколько иностранных газет. Тут, на станции Ниш, покинул нас и купец; мы остались в купе вдвоем с иностранкой.

Беседуя со мной, спутница рассказала, что едет в Салоники навестить замужнюю сестру, с которой уже два года не виделась. Она с трудом упросила мужа отпустить ее: муж очень занят и не мог сопровождать ее в такую даль, а с тем, чтобы отпустить ее одну, он никак не хотел примириться. Он опасался также, что на Востоке люди недостаточно внимательны к дамам, и это больше всего мешало ему дать согласие на поездку жены.

– Когда вы, сударыня, возвратитесь, скажите вашему супругу, что на Востоке люди так же внимательны, как и на Западе.

Молодая женщина

обрадовалась, услышав, что я знаком с ее зятем, управляющим одной иностранной торговой фирмой в Салониках, и попросила у меня визитную карточку, чтобы иметь возможность похвастать, кто за ней ухаживал в пути. Очевидно, ей было приятно прочитать на визитной карточке, что я высокий консульский чиновник; с этого момента дама стала еще любезнее. Это не значит, что до того она была нелюбезна, но, возможно, в глубине души стеснялась случайного знакомства и опасалась быть скомпрометированной в Салониках. После того как выяснилось, кто я, в ее обращении, кроме любезности, прозвучала нотка доверия.

Спутница рассказала о своем браке и о муже, который так внимателен к ней, о себе и о том, как она любит мужа, любит так же, как в первый день брака.

– Вы давно замужем?

– Два года и пять месяцев.

– Ого!
– сказал я.

– Что, собственно, вас поражает?
– спросила она удивленно.

– Я полагаю, времени достаточно, чтобы первая любовь немного остыла.

– Вы думаете?
– сказала она, слегка обиженная, и надула розовые губки.

– Да! Но не судите меня слишком строго, у меня особый взгляд на брак.

– Особый? Неужели существуют различные взгляды на брак?

– Ну конечно. Я, например, полагаю, что мужу и жене достаточно год быть любовниками, во второй, третий, четвертый год и дальше - они друзья, в седьмой, восьмой и дальше - они приятели. А когда брак перевалит за двадцать лет, они станут родственниками.

– Вы так думаете?
– поразилась молодая женщина.
– А я считаю - всегда будет так, как сейчас. По крайней мере я никогда не собираюсь изменять своих чувств. Мое отношение к мужу мне нравится, зачем же менять его?

– Ах, сударыня, вы молоды. Вы еще не знаете жизни и потому говорите так уверенно. Вы не знаете, как мелочь, незначительная, непредвиденная мелочь способна изменить жизнь. Представьте себе экипаж, едущий по дороге. Экипаж крепкий, сильные кони, ровное шоссе, и пассажиры в экипаже беспечны и совершенно уверены - подобно вам сейчас, - что без всяких происшествий прибудут на место назначения. Один маленький камешек - шина лопается, колесо рассыпается, экипаж перевертывается... О, таких непредвиденных случаев много, очень много бывает в жизни.

Произнося свою речь, я жестикулировал, и она, заметив у меня на пальце обручальное кольцо, тотчас же меня прервала:

– Вы женаты?

– Да! Следовательно, я говорю на основании собственного опыта.

– Ваша супруга тоже в Салониках?

– Да. Я по служебным делам провел несколько дней в Белграде.

Затем мы беседовали о Салониках, о Востоке вообще. Поезд шел мимо станций, мимо скошенных лугов, по живописным ущельям, спеша к границе, которая в то время проходила около города Вране.