Основы Науки думать. Книга 1. Рассуждения
Шрифт:
Леонтьев о мышлении писал много. Естественно, в сочетании с речью, что является визитной карточкой всех выготцев. Но, говоря об общей психологии, надо давать определения, и Леонтьев пытался. Это не очень ему удавалось, настолько «не очень», что даже студенты заваливали его возмущенными записками, усматривая противоречия в его «теории опосредования». Тем не менее, вкратце перескажу суть взглядов Леонтьева. Она, если честно, совсем немного отличается от взглядов Рубинштейна.
Во-первых, и для него мышление оставалось «проблемой» и «процессом». Последнее кажется бесспорным, пока не поймешь, что имел в виду под процессом психолог.
«”Ничего нет в интеллекте, – когда-то говорил Ф. Бэкон, которого цитирует Выготский и ряд других авторов, – чего не было бы раньше в чувствах”. Всякий материалист настаивает на этой точке зрения» (Там же).
Вопросы, которые пришли в записках студентов после первой же лекции Леонтьева, относятся как раз к попытке определения мышления и одновременно могли бы вывести к рассудку:
«Одна из записок гласит: “Вы дали следующее определение мышлению: мышление – это процесс, с помощью которого мы можем опосредованно судить о том, что скрыто от нашего чувственного восприятия. Нет ли, – спрашивает товарищ, – в этом определении порочного круга? “Мыслить” и “судить” – термины, определяемые друг через друга. Нет ли в этом определении формальной логической ошибки: определение неизвестного через неизвестное?”» (Там же, с. 338).
Можно ли с помощью процесса судить? Что понимается под словом «процесс»? Это просто обозначение того, что некое действие длится, или же «процесс» незаметно превратился для наших психологов в некое существительное, вещь или, точнее, орудие, заменяющее само мышление? С помощью руки можно брать или щупать. С помощью рассудка – судить. С помощью процесса нельзя ничего. С помощью слова «процесс», правда, можно обозначить длительность и постоянность действия.
Когда наши психологи говорят, что мышление – это процесс, они явно что-то прячут то ли в этом простонаучном словечке, то ли в рукаве.
Что же касается порочного круга между мыслить и судить, то круг этот, похоже, возникает именно тогда, когда запретили рассудок в психологии. Если нет рассудка, то и судить, и рассуждать, и умозаключать, и делать выводы – это все мыслить! Что называется, за что боролись…
И вот Леонтьев долго-долго оправдывается, чтобы прийти вот к такому хитрому решению: «можно здесь слово “судить” заменить словами “переходить от воспринимаемого к тому, что скрыто от восприятия, ощущения”. Здесь ударение не на слове “судить”, а на “опосредованности”» (Там же, с. 341).
Вот это ответил! Что называется, заткнул все споры на корню. По крайней мере, я не знаю, куда еще можно двигаться после такого ответа, да еще с довеском: «Поэтому можно мое определение считать правильным» (Там же).
Вот так и жила советская психология от Москвы до самых до окраин…
Однако это не значит, что психология уж совсем не исследовала саму способность рассуждать. По какому ведомству проводили эти исследования советские психологи, я не знаю, а за рубежом их пытались делать в рамках когнитивной психологии, то есть все той же психологии познания. И надо отдать должное нашим психологам, они давали агрессорам вполне достойный отпор.
Один из таких споров разгорелся в самом конце прошлого века и был опубликован в «Психологическом журнале» за 1998 год. Журнал этот возглавляет А. В. Брушлинский – один из учеников и последователей Рубинштейна. Так что понятно, что мнение журнала высказывается от лица рубинштейновцев.
Некто Слуцкий В. М., похоже, из бывших русских, совместно с двумя американцами – Моррисом и Айноном – предложил журналу опубликовать статью с совершенно научным названием, но посвященную рассуждению: «Когнитивные механизмы дедуктивного рассуждения…» Брушлинский, человек, безусловно, острого ума, передал статью для отзыва доктору психологических наук М. А. Холодной. Холодная отозвалась о статье настолько прохладно, что Слуцкий обиделся аж из США:
«Профессор Холодная высказывает два критических замечания в отношении нашей статьи. Во-первых, по мнению рецензента, работа имеет ограниченную актуальность – авторы “ломятся в открытую дверь”, защищая позицию, которая и без того хорошо известна читателям журнала. Во-вторых, как считает рецензент, наши эксперименты имеют сомнительную экологическую валидность: методика весьма отдаленно напоминает те задачи, с которыми человеку приходится сталкиваться в своей реальной жизни» (Слуцкий, с. 154).
Из этого ответа может сложиться впечатление, что в Российской психологии все так хорошо с наукой рассуждения, что статья американских психологов была просто неинтересна или устарела еще до написания. Иными словами, либо наших ведущих психологов – Брушлинского и Холодную – не удовлетворил уровень научности статьи, либо нашим психологам все написанное в ней и так давно известно. В общем, спор чисто научный.
Это не так. С научностью у американцев все в порядке. И это следует из отзыва Холодной:
«Психологические механизмы способности рассуждать и психологические механизмы способности строить логически верные умозаключения – конечно же, не тождественные проблемы. Статья посвящена еще более частному вопросу, касающемуся механизмов дедуктивного рассуждения.
Весь материал статьи (теоретическое введение, описание выборок, план эксперимента, результаты и заключение) представлен в очень грамотной, общепринятой для научной статьи форме» (Холодная, с. 153).
Если вопрос не в научности, то, может быть, в исчерпанности этой темы для нашей психологии? Но вот Холодная приводит список работ, посвященный предмету спора. Просто вчитайтесь в названия и попробуйте понять, догадались бы вы взять работу с таким названием, если хотите научиться рассуждать:
«Первое мое сомнение связано с актуальностью данной работы. Возможно, в западной психологии идея об изначальной рациональности познавательных процессов человека, либо идея о формально-логической основе человеческого рассуждения действительно являются широко распространенными. Для советской психологии (а ныне – для российской) характерна традиция изучения познавательной деятельности “снизу”, через реальные характеристики реально функционирующего мышления.
В частности, были описаны роль невербальных смыслов и эмоциональной активации в процессе поиска решения (О. К. Тихомиров, 1969), предметный, операциональный, рефлексивный и личностный уровни регуляции мыслительного процесса (И. Н. Семенов, 1990), взаимосвязь логического и психологического в мышлении (А. В. Брушлинский, 1996).