Гляжу — и не вижу.Говорю — и не слышу.Ноги ходят, а я — недвижим.Грусти о любви же!Где-то ветры колышутРыжий строй, радость рыжую ржи.Где смех той лачужки —Сон счастливый и многий —Те следы, те плоды, та роса?..Был проще пичужки,Пятки грел, крепконог —Пел в горах и свистал по лесам,Гнал в тундре оленя,Шел по выжженным весям,Льды ломал — и крепил паруса!..… Свет благостной лени.Я бесплотен и весел.Одиночество, стой на часах!
«Я все веселья отдаю — и рад…»
Я все веселья отдаю — и рад —За слабый звон нездешних струн и смеха,За переброшенное сотни крат —Из тем во тьмы летающее эхо.В полночный час я стерегу простор.Коплю улов, дрожащий в лунном свете…Плыви в меня, таинственный восторг!Я жду тебя, стою голодной сетью!На что мне — слезы, радость и печаль!На что мне пыль и шум земной услады!Душа моя, прощайся — и отчальВ тишайший край незыблемой прохлады!Течет и плещет тихий океанИ берега холодные чарует…Я слышу песню мимолетных стран,Что благосклонно выплеснули струи.Я слышу невозможные миры —И я иду, счастливый и покорный,Туда, где — знаки выспренной игры —Качаются серебряные зерна.О, Господи, промолви мне: растай! —И кану в тьмы, благодаря и веря.Как сладок ропот музыкальных стайЧто плещутся о Твой зеленый берег!
Тишина
I. «Сияющий песок у запыленных ног…»
Сияющий песок у запыленных ног.Гудит небытие огромной тишиною.Опустошен, блажен и одинок,Стою и слушаю — в пыли и зное.Неутолимым сном опалена,Душа ведет меня в огонь и соль пустыниВстает миражем сонная страна,Где все недвижно, благостно и сине.… Мне вечность зазвучала, как струна,Семи небес суровое дыханье…Душа кочевником поет в пустыне сна,Моих горбов покорна колыханью.
II. «Лежат века на зреющем песке…»
Лежат века на зреющем песке.Нет никого, нет ничего со мною.Все голоса остались вдалеке.Я предаюсь забвению и зною.Журчит песок. Плыву, послушный плот,По струям нерасслышанных журчаний.Я слышу рост — и предвкушаю плод:Тугое, полновесное молчанье.А ты, душа, ты дремлешь на плотуИ видишь упоительные дали —Ту голубую глубь и пустоту,Что мы с тобою давно предугадали.Журчит песок. И по волне теплаПлыву, плыву — в последив покои.Я переплыл моря добра и зла,Держа весло упорною рукою.По старый сонь мне преграждает путь,И вижу устрашенными глазамиЗнакомую заманчивую грудь,Былые схватки с нежными врагами…Последняя — веселая — борьба,И сброшен груз — тяжелых дней и мыслей.Играй, греми, победная труба.Гуди, ликуй о сладостном безмыслии.
«Пустынный свет, спокойный и простой…»
Пустынный свет, спокойный и простой,Течет вокруг, топя и заливая.Торжественной последней полнотойНапряжена душа полуживая.Плывут первоцветущие сады,Пред слышится мелодия глухая,И вот не Кровь, но безымянный дымБежит во мне, светясь, благоухая.Земля покачивается в убогих снах,В тишайшем облаке пустыни безвоздушнойНеупиваемы тепло и тишина,Смиренье дел природы простодушной.
«…Протяжный звон песка…»
…Протяжный звон пескаИ горький зной земли обетованной…Да будет вам стопа моя легка,О, кости гулкие прошедших караванов.Благослови, творящая рука.Благослови единожды и дважды —Я до конца дошел, не расплескавЛюбви, смирения и жажды.
«Как рассказать, что той просторной ночью…»
Как рассказать, что той просторной ночьюШел в пустоте — земной катился шар,И слышалось, как рвется и клокочетЗемная раскаленная душа?Кричала в ночь невидимая птица,И шла земля — покорно, чуть звеня…И мне почудилось: ей плыть меж звезд, кружиться,Чтоб в свет и тьму нести-кружить меня.Как рассказать, что той простою ночьюМеня томили воздух и покой?Стоял, забыв — чего Хозяин хочет,И был печален, и дышал тоской.
«Подумать только, сколько есть людей…»
Подумать только, сколько есть людей,Которых в этой жизни мы не встретимПо лености, по грубости своей,Из-за имен, глаголов, междометий.И сколько их, которых в этот часБог знает где — поблизости, быть можетТакая ж греет радость, что и нас,И то же слово трудное тревожит.Сообщники безвестные мои,Быть может вы сейчас со мною рядомНа том же страстном гибнете путиБез веры и надежды на награду!И вот, когда-нибудь, в полях иных,В непоказуемом премудром свете,Мы незнакомцев городов земныхНечаянно и благодарно встретим.И лишь тогда, с великой высотыНа мир земной невозмутимо глядя,Узнаем переулки и мостыИ городской знакомый чахлый садик…И мы поймем в тот дружелюбный часМы с поздним сожалением узнаем,Что в ночи одинокие не разОдна вела нас улица ночная…Когда опустошен и одинок —Непоправимо, горестно — был каждый,Незримый брат (то видел только Бог!)Томился той же пустотой и жаждой.
Испытание
I. «Я занимался бренными делами…»
Я занимался бренными деламиИ бился в дрожи суетных минут,Когда меня овеяло крыламиИ трижды протрубило: «Давид Кнут».О, стыд! Во тьме нога с ногой боролась,Со мной играла милая моя,Когда позвал меня суровый голосИ возвестил мне: «Сын мой, это — Я».— Оставь сей мир! Мной суждено иначе.Оставь заботы недостойных дел,Благодари: иной тебе назначенВозвышенный, благой, мужской удел.— Возьми в охапку хлам земного дома,Все радости, все горести твои,Все, чем жива, утешена, ведомаСлепая жизнь — в геенны и раи.— Подъемли груз бесстрашными руками,Возьми с собою нож, огонь, дроваИ понеси на жертвенные камни,Где — прах и соль, где выжжена трава…— Там все, чем тщетно тешишься ты нынеВсе скудные дела твоей земли,Ты обложи пылающей полыньюИ преданно и твердо заколи.— За тот удар, за дым, за горечь муки —За нищий крик сгорающей трухи —Узнаешь край, где нет любви и скуки,Услышишь бесповторные стихи.— Ты обретешь ту праведную землю,Где легок хлеб, где маслины в цвету.Там в воздухе прохладном звуки дремлют,Там спит пчела — и птица — на лету.— Где благодать пустыню оросила —Босой стопой ты ступишь не спеша…Такого счастья даже не просила —Не смела! — ненасытная душа.— Повеют ветры с тихих океанов —И вот — летят крепительные сны,И вот — поют высокие органыБлаженной, плодотворной тишины.— Так будешь жить в гармонии безбрежной,Так будешь чтить обетованный лад.И слушать звук, и ждать его прилежно,И умножать великолепный клад".…И я упал на дрогнувшую землю,И зашаталась огненная синь! —И ужаснувшись, крикнул в тьму: приемлю.Аминь.
II. «Дрогнули кедровые поленья…»
Дрогнули кедровые поленья,Треснули — и зажглись!Металась в последнем плене,Зверем билась жизнь.Завертелся огонь над страдалицей,Прыгал, взлетал, сползал,Кусал мне лицо и пальцы,Дымом колол глаза…О, эта — в багровом молчании —Неравная борьба!И в богохульном отчаяньи,С молитвою на губах,Я на корчи, на вопли, на муку,На эту мольбу и дрожьЗанес тяжелый нож.Дрогнула твердь,Обрушиваясь в гром и тьму.Вихрь рванул мою руку!В огненном треске, в дыму,В запахе горелой кожи,На мигЗажегся ликБожий.Железная смертьСо свистом упала в кусты.Господи,Ты!