Особенный. В твоих руках

Эклер Натали

Макс жжет меня взглядом и описывает, как я буду стонать, а потом кричать, когда он станет насаживать меня на себя. От слова «насаживать» низ живота простреливает. Я вздрагиваю, непроизвольно напрягаю бедра. У Макса взгляд темнеет, он дышит тяжело, но продолжает говорить. Как будет двигаться, сначала медленно, а потом быстрее… Я пальцы на ногах поджимаю.

Жарко становится. Халат слишком пушистый и теплый, я его на груди раскрываю и пересохшие губы облизываю. Макс тоже проводит языком по губам и просит хрипло:

– Покажи мне больше.

Открой грудь, хочу ее видеть.

– Я стесняюсь, Макс, – лепечу.

– Это же я, Лиза, – уговаривает он. – Представь, что я рядом и касаюсь тебя. Покажи мне сосочек. Он уже твердый? Напрягся?

Вдох у меня получается громкий. Мне резко не хватает кислорода, когда я выполняю его просьбу и на несколько секунд раскрываю полы халата.

– Стыдно, – признаюсь, запахиваясь обратно.

– Сними этот чертов халат, Лиза! – уже не просит, а требует Макс. – Давай, будь послушной девочкой. Мне нужно тебя видеть.

Дрожащими пальцами я развязываю пояс, достаю руки из рукавов и щелкаю выключателем, гася верхнее освещение. Света от прикроватных светильников достаточно, чтобы видеть, как стремительно пунцовеют мои щеки и от возбуждения подрагивают губы.

– Так нормально?

Макс пожирает меня глазами, дышит порывисто.

– Идеально, – выдыхает, сжимая челюсти. – Теперь опусти руку вниз и потрогай себя.

– Что? Нет!

– Почему нет? Я же это делаю, и ты давай…

Он направляет камеру вниз и показывает, что именно делает. Я ойкаю и чуть не роняю телефон. Жар огненным шаром скатывается и концентрируется внизу живота.

– Макс, – шепчу, нервно сглатывая.

– Ты смотришь?

– Да.

– Нравится?

– Да. То есть. Боже. Макс. Это… так пошло.

Глаз оторвать не могу от экрана и чувствую приятную пульсацию между ног. Сильно заводит картинка.

– В этом и смысл, Элли. Давай с тобой поиграем. Делай, как я говорю. Прижми ладонь и пробирайся пальчиками ниже... Покажи, как ты это делаешь... Поменяй камеру и направь туда, я хочу смотреть...

Я не спорю, послушно делаю все, что он говорит. Максу я ни в чем не могу отказать. На все ради него готова! Люблю его невозможно, хочу дико. Максомания у меня, это неизлечимо.

Глава 36

После нашей с Максом шалости я спала, как убитая, но проснулась раньше будильника и с непонятной тревожностью. Позавтракать не смогла, нервная тошнота не дала. Вызвала такси и поехала на киностудию.

Съемки расписаны на два дня. Сегодня снимают массовые и танцевальные сцены в павильоне, завтра романтические в загородном доме одного из продюсеров.

По поводу съемок в доме Макс возмущался. Сказал держать телефон на готове, он будет проверять меня каждые полчаса. Смешной. Что со мной может случиться? В продюсерской компании работают серьезные люди, съемочный процесс четко регламентирован.

В павильон я приехала за полчаса до назначенного времени. Успела очно познакомится и поболтать со знакомым Вероники,

который оказал мне протекцию. Он тоже из бывших бальников, отвечает за постановку танцев и подбор танцоров, со всеми в доску свой, потому что очень приятный в общении. Представил меня съемочной группе и собственно исполнителю хита «За бабло». Хамовитый рэпер в жизни оказался нормальным парнем, приехал на съемки с женой и вовремя, в отличии от режиссера, который только вошел и звонит застрявшему в пробке оператору.

Старт откладывается примерно на час, но помощник режиссера уверяет, что время нагоним и никто не задержится дольше положенного.

Я сижу в удобном кресле и пью зеленый чай, приготовленный для меня услужливой девушкой, отвечающей за кейтеринг. Настрочила Максу с десяток сообщений, теперь переписываюсь с мамой.

– Главную актрису на грим! ­– звучит из недров павильона.

Это первые мои съемки и все, что происходит на площадке, мне чрезвычайно интересно, но в данный момент мысли о другом. Вчера мама виделась с отцом Нечаевой. Оказывается, Лерка уже неделю не ночует дома. Не на шутку разволновавшись, я набираю номер подруги и слушаю монотонные гудки, когда женский голос прямо за спиной произносит негромко:

– Бережная – ты у нас?

В подскоке поворачиваюсь:

– Так точно! Я.

– А чего сидишь? В гримерную тебя приглашаю, – с теплом улыбается рыжеволосая женщина в оранжевом свитере.

Главная актриса – это я, оказывается. Ничего себе, как круто звучит!

Через пять минут я сижу в малюсенькой комнатушке перед ярко освещенным зеркалом. Яркая женщина с ярким именем Ярослава кружит вокруг меня, жонглируя кистями для макияжа.

– Хорошая у тебя кожа, чистая и тон ровный, – нахваливает. – Сколько тебе, двадцать?

– Восемнадцать.

– Ребенок совсем, – качает головой. – Свежая, как утренняя роса. Я б тебя вообще не красила, но для камеры нужно. Акцент на глаза сделаю, яркие губы опошлят всю милоту.

­– По смыслу песни я вообще-то сука, – напоминаю со смешком.

– А кто сказал, что суки не бывают милыми? – усмехается визажистка. – Демонов с ангельскими лицами достаточно, особенно в мире больших денег. Я знаю, о чем говорю, почти десять лет работаю с селебрити.

– Делаете макияж звездам? – спрашиваю для поддержания разговора.

Сама открываю соцсеть, проверить нет ли там чего от Лерки, но эта балда закрыла свою страницу, спрятавшись от меня и в виртуальном мире тоже. Поддавшись искушению, я просматриваю сториз Рины Фаро. Обещала себе не подглядывать за ней, но как удержаться? Она сейчас где-то рядом с Максом, он говорил, что они в одном районе живут.

– Последний год сотрудничаю больше с шоубизом, а раньше «рублевским» лица рисовала, – рассказывает Ярослава, складывая одни кисти в кофр и доставая другие. – Еще работаю с некоторыми блогерами. Например, с Каринкой, которой ты любуешься, – усмехается, увидев, на чьих сториз я залипла.