Особенный. В твоих руках
Шрифт:
Не помогло.
– Может, ну ее, эту Кенгурятию? Оставайтесь! У нас тут тоже много солнца и безумные сумчатые по дорогам не скачут, – пытается пошутить Костя, стоя с нами в очереди на сдачу багажа.
– Зато парнокопытных хватает, – парирует Макс. – Только что ехали с одним. Объясняю, что опаздываю, прошу перестроиться в левый ряд, этот дундук назло плетется в правом.
– Дал бы ему в бубен для ускорения. Делов-то! – смеется Костя.
Ему одному весело. Макс хмурится, то и дело сверяя документы, я обхватила его
По пути к зоне вылета я считаю плитки под ногами. Не могу смотреть по сторонам, законсервировалась и тону в отчаянье. Сердце едва бьется, а в пальцах столько силы! Они сжимают руку Макса до побелевших костяшек. Полтора месяца назад я знать не знала о существовании этого парня, а теперь у меня нет никого ближе и дороже. Я так его люблю!
– Будем прощаться, – решительно говорит Макс.
Он пожимает руку Косте, коротко обнимает друга. Я сама себя обнимаю за плечи, уже чувствую одиночество.
– И чего тебе на родине не живется, друже? – недоумевает Костик. – Лизу бросаешь, сестру увозишь против воли. Она в твою Австралию совсем не хочет.
Маша кусает губы и отворачивается, пряча слезы.
– Хочет не хочет, а надо. Есть такое слово, очень по жизни помогает, особенно, когда мотивация пропадает.
Доронин постукивает Костю по предпечью, тот разводит руками:
– Кому надо? На хрена? Когда теперь увидимся?
– Прилетай к нам в гости, Коть, – подает голос Маша.
Плачет больше не таясь, бросается к Баринову и цепляется в его футболку, а он ее по голове гладит и что-то говорит тихонько в волосы, успокаивает. Она ему, как сестра, с пеленок знает. Мне они героями мелодрамы видятся. Я в какой-то прострации нахожусь, вижу все искаженно.
Макс берет меня за локоть и уводит в сторону. За панорамным окном стоят самолеты разные, большие и не очень. Я их рассматриваю, силясь сдержать слезы. Обещала не реветь, а как? Машка вон тоже рыдает.
– Посмотри на меня, Лиза, – просит Доронин низким шепотом, беря мои руки в свои. Я вскидываю глаза, их жжет, лицо его плывет. – К чему эти слезы, что за траур? Как на войну меня провожаешь.
– Мне страшно, Максим, ничего не могу поделать. До ужаса страшно!
– Чего ты боишься? Мы все с тобой проговорили и решили. Даты определены, билеты куплены. На связи будем каждый день...
– Не знаю, не верю, – трясу головой.
– Посмотри на меня, – снова просит он, и я смотрю. Слезы скатываются, резкость появляется. – Верь мне, Лиза. Я тебя люблю.
Макс говорит так уверенно, будто это всем давно известный факт, а у меня в глазах темнеет от избытка чувств и хлынувших в кровь гормонов.
Он же впервые признался!
– И я тебя, Макс. Очень люблю!
Подпрыгиваю
Когда они с Машей скрываются за поворотом терминала, все еще улыбаюсь. Мне уже не так грустно и шестьдесят четыре дня больше не кажутся чудовищным сроком. Он меня любит, прямо так и сказал!
– Давай, подброшу, Лиза, – предлагает Костя по-свойски. – Ты у Макса теперь будешь жить? Он сказал, ключи тебе оставил.
– Только чтобы вещи забрать. Я домой возвращаюсь, у меня семья, они не поймут, если я вдруг перееду в квартиру женатого человека. Вряд ли моя мама поверит в историю с фиктивным браком, – все еще улыбаюсь.
– Ну, ты же веришь.
– А не должна?
Баринов морщит лоб, достает смартфон и смотрит в экран. Долго смотрит, показательно игнорируя мой вопрос.
– У меня всего час, – бросает небрежно. – Если помощь нужна, поехали.
– Не нужна, я и сама справлюсь. Езжай по своим делам, – произношу уверенно.
Пошел он со своей помощью, советами, намеками прозрачными и не очень... Никого не буду слушать. Макс любит меня, только это важно.
Мы прощаемся, расходимся в разные стороны, и у меня вдруг тошнота подкатывает к горлу. Так резко, что я рот рукой закрываю и несусь в туалет. Закрываюсь в кабинке, хватаюсь за живот. Он болит как-то странно, то остро, то тянет. Вырвать нечем, я с утра только воду пила.
Дышу, дышу…
Немного отпускает, лоб испариной покрывается. Что ж это такое?
На белье небольшое пятнышко крови. Фух! Это месячные пришли, долгожданные. У меня цикл длинный, их иногда по полтора-два месяца не бывает. Я привыкла, но в этот раз волновалась. У нас был незащищенный секс, и не раз. Макс тоже спрашивал, но я его успокоила. Если верить моему женскому календарику, мы в безопасные дни занимались.
Строчу ему сообщение:
«Приложение не врет, я не беременная. Повезло»
Смайлик дурацкий прикрепляю и отправляю.
Он еще не в самолете и тут же отвечает:
«Отличные новости. На будущее надо продумать надежный метод контрацепции»
«Я решила пить таблетки. Читала, что полезно для регулирования цикла»
«Сначала сходи к врачу! Сама не вздумай!»
«Слушаюсь, мистер Доронин. Хорошего полета»
Моя руки, смотрюсь в зеркало и сама себе усмехаюсь. В свои восемнадцать я стала тайной любовницей заграничного миллионера. Это больше похоже на пошленький сюжет бульварного романа, но на самом деле реальность, к которой нужно привыкать.