Особо опасен
Шрифт:
— Как тебя зовут? — внезапно нарушил молчание мой проводник.
А я немного притормозил. Какое имя ему назвать? По документам, я — Готлиб Штилльман. А совсем ещё недавно был Декстер Морган Мурман. По паспорту, где-то там в СССР именовался Александр Григорьевич Тихий. Ну а про мои паспортные данные из далёкого будущего, откуда я сюда попал, вообще лучше забыть.
— У меня много имён.
— Назови последнее!
Вот как… Он даже не удивился. Последнее?
— Айвен.
— Откуда ты?
— Я не из этой страны. Далеко отсюда. Жил в городе Москва.
—
Причём слово Москва он произнёс как-то странно, с каким-то неправильным ударением, или… Нет. Не пойму. Одновременно как «масква», но чусть проглатывая букву «с». Получалось как «маква». Как-то так…
(На языке индейцев кри слово «масква» означает «медведь». Кри — ближайшие соседи народа черноногих «сиксика», но по большей части в Канаде. )
— Москва — подтверждаю я.
— Это значит «медведь»
— Не знаю. У нас это просто название города. А как тебя зовут?
— Джон. — скупо отвечает мне индеец.
— Просто Джон и всё?
— Да.
И опять молчание на долгое время. Я шагаю вслед за Джоном. Его спина маячит впереди. Он чуть ниже меня, но весь какой-то коренастый. И от него веет силой. Не накачанными в тренажёрном зале мышцами, и не раздутыми габаритами от принятия всяких химических протеинов, а природной силой, которую он, возможно, впитывает от этого леса, от этих гор, от этой земли. Одним словом — дитя природы, чёрт возьми.
* * *
Я ожидал чего угодно, но только не этого. Когда мы вышли из леса, нас там поджидал одиноко стоящий внедорожник. Это, конечно, порадовало. Не придётся дальше пешком топать. На машине поедем…
Не порадовала какая-то вполне официальная эмблема на борту водительской дверцы, а особенно надпись под ней: «Ranger Blackfeet».
Я реально напрягся, что не ускользнуло от внимания моего сопровождающего. От дальнейших непредсказуемых действий меня остановило только каменное спокойствие индейца и его слова, произнесённые холодным ровным голосом:
— Успокойся, парень! Тебе ничего не угрожает.
Мои мысли были далеко не такими спокойными, как голос Джона. «Ага. Успокойся… Я тут гору трупов в горах оставил, а он… Кто он такой? Рейнджер? В его функции входит арест преступника и конвоирование его в полицию? Или он просто приглашает меня прокатиться с ним на машине, а арестуют меня уже там, куда он меня привезёт?»
Но спокойный тон этого, как оказалось, рейнджера, а самое главное его лояльное ко мне отношение, немного погасили мой пыл. Не все же решения надо принимать сгоряча? Иногда надо и подумать, а заодно и уточнить кое-какие детали. Может всё не так, как кажется? А ещё…
А ещё, этот молчаливый парень спас мне жизнь. И за всё время нашего с ним общения, он не сделал ничего такого, что было бы направлено против меня.
— Ты полицейский? — спросил я Джона.
— Нет. Рейнджер.
Вот и весь ответ. Рейнджер? Кто это вообще такой? Что от него ожидать? Каких действий? Спрашивать о том, куда мы едем,
Я побросал свои вещи на заднее сиденье, а сам уселся спереди, на пассажирском месте. Мысленно, как мантру, я говорил сам себе: «Я спокоен! Я совершенно спокоен!»
Ладно. Посмотрим, что будет дальше?
* * *
Ну а дальше… Мы поехали.
Куда? Зачем?
Не знаю. Не то что бы мне не интересно это. Но… Я подумаю об этом позже.
Дорога шла по унылой равнинной местности. Порою даже глазу было не за что зацепиться. Ну, разве что за горы, от которых мы постепенно удалялись.
То ли от унылой дороги, то ли от усталости… Я заснул. Ну, прямо как у нас в армии говорили: «Солдат, где сел, там уснул.» А что ему ещё делать? «Солдат спит, а служба идёт.»
А машина едет. Едет и едет, всё дальше увозя меня неизвестно куда…
Я всё ещё не знаю, какое сегодня число. 1974 год.
США. Штат Монтана. Индейская резервация.
Я проснулся от громкого разговора. Мы стояли перед въездом в какой-то посёлок. А мой водитель через открытое окно общался с каким-то местным аборигеном. Тот тоже был похож на индейца, хотя и одет был вполне цивильно. Язык на котором они общались между собой я не понимал от слова совсем. Какой-то птичий диалект…
Я птиц никогда не понимал. Могу правда опознать кукушку, особенно когда она произносит своё сакральное: «Ку-ку». Ну, дятла могу определить в тот момент, когда он долбит дупло в стволе дерева. А все остальные для меня просто птицы. Нет, я, конечно, могу сказать: «Вот это попугай!». Но, хоть убей, в сортах попугаев не разбираюсь. Мне, что сова, что филин, все на одно лицо, ну и всякие там орлы и воробьи с голубями. А такие виды, как грач, галка или ворона — для меня в принципе, одно и то же.
К чему это я? Да к тому, что эти два орла между собой о чём-то крырлыкали, но я не понял ни хрена. Только вывеска на ближайшем плакате внесла, хоть какую-то ясность. На ней было написано: «Blackfeet Indian Reservation».
Таким образом я смог сориентироваться, что привёс меня Джон в индейскую резервацию племени черноногих, то есть — блэкфут, которые сами себя именуют сиксика. Я что-то такое читал про них. Говорят, что их много именно здесь, а ещё в Канаде. Ведь границы нарисованные пришельцами из Европы никакого отношения не имеют к тому, какие земли тут раньше занимали коренные племена местных аборигенов. Глядя на карту Северной Америки или Африки с современными границами, можно заметить, как тут цивилизаторы делили землю на части. Брали линейку и хреначили прямые линии по карте. Интересно, по земле эти линии тоже прямые?