Особое задание
Шрифт:
До сих пор он ускользал из их рук, прикидывался шофером, инвалидом, и вот теперь настала минута, когда он выходил к своему противнику на открытый бой.
Алексей вслушивался в тягостную тишину. Ему казалось, что ухо его не пропустит звуков приближающейся опасности, и все-таки первым подал сигнал тревоги Федор. Алексей вдруг услышал его торопливый шепот:
– Едут!
И действительно, с другого конца поселка донеслось сначала слабое, затем с каждым мгновением усиливающееся гудение моторов. Звук ширился, становился
Все дальнейшее свершилось очень быстро.
Несколько грузовиков вынырнули откуда-то из темноты и остановились напротив дома. Из машин одна за другой посыпались неясные, расплывающиеся в тумане фигуры... И вдруг у переднего грузовика плеснуло, брызнув вверх и в стороны, пламя - и грохнул взрыв.
На мгновение Алексей увидел четкие силуэты солдат и нажал спуск автомата. У грузовика еще несколько раз грохнуло. И тут же все заглушил дробный сплош,- ной треск автоматов, сквозь который иногда прорывался размеренный стук пулемета. Казалось, будто какойто великан сыпал на крышу дома тяжелые чугунные шары.
Улица вдруг ярко осветилась, и в окнах домов заплясали отблески пламени-это взорвалась передняя машина и загорелся вылившийся из баков бензин. Было видно, как на освещенной части улицы выныривали из тьмы и исчезали какие-то люди и их нелепо длинные тени метались по траве.
Алексей непрерывно стрелял из автомата.
– Пора уходить!
– донесся до него голос Федора.
Они выскочили из дома. Шум боя затихал.
Фьюить, фьюить, фьюить - просвистело над головой несколько пуль. Видимо, уцелевшие гитлеровцы где-то залегли и отстреливались. Да, нужно было скорей уходить, пока из города фашисты не подбросили подкреплений.
Около Федора появился человек, крикнул ему чтото, чего Алексей: не мог разобрать.
Вдруг в воздухе с треском, рассыпаясь искрами, взвилась, буравя темноту, ракета. Алексей и Федор молча бежали к оврагу.
– Быстрей!
– крикнул Федор, и Алексей, спотыкаясь о что-то во тьме, ринулся за ним, но поспевал с трудом - мешала искалеченная нога.
– Их что-то много оказалось!
– снова крикнул Федор, оглянувшись на отстающего Алексея.
– Нажми, приятель!
Позади вдруг грохнуло два взрыва, что-то сильно и резко толкнуло Алексея в спину, и он упал.
Солнце еще только поднялось, а староста поселка Краспополье Иван Архипыч Барабаш, толстоносый мужик лет пятидесяти, был уже в пути. С вечера Барабаш гулял в гостях у своего знакомого - старосты соседнего села. Хозяин выставил на стол бутыль отличного самогона, так что через час после прихода в гости Барабаш уже еле ворочал языком и, порываясь пуститься в пляс, требовал музыки погромче.
Домой Ивана Архипыча пришлось отправить на подводе - передвигаться самостоятельно он был не в силах. Когда Барабаш подъезжал к Краснополью, до его затуманенного сознания дошло, что где-то стреляют.
Хмель будто рукой сняло: он проворно соскочил с подводы, возницу отправил назад в село, а сам спрятался в кустах, где и пролежал до рассвета.
Вернувшись в поселок, он увидел черные остовы сгоревших грузовиков, трупы немецких солдат и полицейских. Среди них было и несколько без всяких знаков отличия на одежде. Теперь только старосте стало понятно значение перестрелки: это был ночной налет партизан.
Барабаш много раз слышал о партизанах, но до сих пор в Краснополье они не появлялись. В ответ на рассказы напуганных народными мстителями полицаев Барабаш самодовольно ухмылялся:
– Ну, у нас-то, слава богу, спокойно. К нам они носа не сунут!
И вот, оказывается, добрались.
– Господи, - бормотал Иван Архипыч, - что будет, что будет?
Первач и бессонная ночь, проведенная в страхе, не прошли для старосты даром. Его мутило, ноги подкашивались, а на душе, в предвидении грядущих бед, было плохо.
"Понаедет начальство, - размышлял он, - начнут пытать, что да как. Чего доброго, дадут и мне по шапке. Не углядел, не донес вовремя... А откуда я. мог знать..."
Чтобы хоть как-то застраховать себя, Барабаш решил проявить служебное рвение. Он наскоро умылся, опохмелился и отправился по поселку будить жителей:
надо было убрать трупы.
Староста стучал в окна и сердито кричал:
– Эй, хозяин, выходи!
В избах шлепали босые ноги, скрипели двери...
Притаившиеся жители неохотно их открывали. Да и то за ворота выходили одни старухи. Мужиков и молодых женщин как ветром сдуло. Видно, еще ночью убежали в лес, не дожидаясь неизбежной расправы гитлеровцев.
В проулке Барабашу встретился Степан Грызлов.
Обычно молчаливый и угрюмоватый Степан, завидев старосту, безмолвно кивал головой и проходил мимо:
Грызлов работал у немцев и держался с Иваном Архипычем независимо. Но сейчас он сам направился к Барабашу и, поздоровавшись, протянул старосте сложенную вчетверо, потертую на сгибах бумажку.
– Что это?
– спросил Барабаш, разворачивая ее и подозрительно косясь на Степана.
– А вот прочти - узнаешь...
Староста достал очки и, водрузив их на толстый, в синеватых прожилках нос, зашевелил губами.
"Справка. Настоящая выдана Попову Алексею Петровичу в том, что он действительно является шофером Наркомата лесного хозяйства и командируется в город Могилев сроком на двадцать пять дней".
Кончив читать, Барабаш поднял на Степана мутный взгляд маленьких серых глаз.
– Где нашел?
– сурово спросил он.
– А вон там, в кармане убитого, - ответил Степан.
– Что это еще за Попов?
– Да мой сосед, сапожник.
– Так ведь его не Поповым зовут. Я сам видел его паспорт.