Особый район
Шрифт:
— Спроси чего-нибудь полегче, — ответил Артем. — Понятия не имею. Вообще странный какой-то старик. Как ему удалось так перепугать целое племя дикарей, что они от него прямо через горы помчались? Ладно, разберемся…
Он оставил Тимофеева на красноармейском аэродроме, перекинулся несколькими словами с Сикорским и снова поднялся в воздух. Сейчас, когда Артема отделяло от странного старика большое расстояние, куда-то ушло то чувство безграничного доверия, которое охватило его, когда он был рядом с ним. У Бестужева возникло подозрение, что седой владеет способом оказывать мощное психологическое давление и каким-то образом сумел отдать им с Тимофеевым мысленные приказы, на какое-то время подчинив их своей воле. Иначе как еще можно было объяснить происшедшее? И, главное, к кому его отнести, к врагам или к союзникам? Думая над причиной поспешного бегства дикарей из распадка, Артем теперь не сомневался, что они были как-то напуганы стариком, и напуганы очень сильно. Об этом говорила хотя бы скорость, с которой они преодолели хребет, и то, что они бросили в распадке множество трупов, вместо того чтобы по своему чудовищному обыкновению использовать их в пищу. Видно, старик просто не оставил им на это времени.
Получалось, что седой не мог быть врагом. И все равно, многое в его поведении настораживало. Например, Артем только вспомнил, что питекантропы находятся на той же стороне реки, что и Тоболях, и селу грозит смертельная опасность, а старик понял его без слов и легко сумел внушить, что орда останется на месте, да так, что Артем сразу поверил ему. Что это? Чтение мыслей? Вмешательство в сознание? А что, если он сможет подчинить их своей воле и заставит делать то, чего делать не следует?
Артем зашел к заставе не по распадку, а через ущелье, в котором видел дикарей последний раз. Старик не обманул, они на самом деле не двинулись с места и, по всем признакам, обустраивались надолго. Питекантропы разожгли костры, женщины расставляли чумы из оленьих шкур. Дельтаплана на этот раз они не испугались. Попрыгали, покричали, размахивая руками, но никаких агрессивных действий с их стороны не последовало. Похоже, старик обладал какой-то странной властью над ними, непонятным образом подчиняя своей воле.
Седой пришелец сидел на берегу ручья недалеко от выкошенной площадки и пристально смотрел на бегущую воду. Артем подошел к нему со спины и кашлянул в кулак, чтобы привлечь внимание. Старик нехотя оторвал взгляд от ручья, поднялся со ствола поваленного дерева и, показав в сторону Красноармейца, будто точно знал, где расположен поселок, быстро зашагал к дельтаплану. Артему ничего не оставалось, как послушно следовать за ним. Сейчас, в присутствии старика, к нему вернулось чувство полного доверия к нему и даже стало немного стыдно за недавние мысли.
Вблизи пришелец вовсе не выглядел таким уж старым, как это показалось издали из-за гривы седых волос и длинной бороды, которые делали его похожим на ветхозаветного пророка. На его сухом, породистом лице не было морщин, а темно-серые, почти черные глаза, как показалось Артему, полыхали неукротимым огнем. Черты лица выдавали его принадлежность к белой расе. Больше всего он был похож на представителей средиземноморских народов, которых Бестужев достаточно повидал во время командировки в бывшую Югославию. Но, судя по тому, из какого времени он вынырнул, его скорее можно было считать одним из прародителей этих народов…
Усевшись в гондолу, седой произнес несколько слов, и снова Артем непостижимым образом догадался, что он хочет сначала посмотреть на лагерь питекантропов и только потом лететь в поселок. Подпрыгивая на неровностях почвы, дельтаплан разогнался, оторвался от земли и, набрав высоту, перевалил через горную гряду, за которой обосновались дикари. Повинуясь то ли собственному мимолетному желанию, то ли мысленному приказу седого, Артем провел машину совсем низко, над самыми головами дикарей. К его удивлению, они не только не стали прыгать, кричать и отстреливаться, но попадали навзничь на землю, закрывая головы руками. А ведь, когда на их головы сыпались бомбы, они огрызались, да еще как… У Артема внутри черепа почему-то набух плотный комок, вызывая сильную головную боль. Но стоило дельтаплану подняться выше и перемахнуть через хребет, все сразу прошло.
Всякий раз, пролетая над Иньяри, Артем любовался ослепительной красотой наледи, сверкающей на солнце в центре долины. Прозрачная голубизна древнего льда в обрамлении узкой каймы крупных черных валунов и буйной зелени луга с вкраплением цветущего сиреневыми метелками иван-чая, с высоты казалась огромным драгоценным алмазом. Как будто какой-то великан обронил свою драгоценность посреди гор да так и не вернулся за ней. Но почему-то сегодня краски показались тусклыми, очертания наледи смазывались, будто глаза застлала туманная дымка, и никак не удавалось сфокусировать резкость. Раньше зрение ни разу не подводило его. Но Бестужев не стал придавать этому особого значения, потому что его мысли были всецело заняты странным пассажиром, сидевшим у него за спиной.
Глава 12
Каменное небо
Еще с высоты Артем увидел на посадочной полосе две женские фигуры с поднятыми к небу головами и узнал в них Гаю и Дону, прибежавших встречать современника (Артем чуть было не подумал — земляка). Сарафанное радио, как ему и положено, сработало без сбоев, и женщины уже знали о появлении старика. Когда седобородый вышел из люльки дельтаплана, и они посмотрели друг на друга, на лицах женщин появилось выражение то ли восторга, то ли испуга. Обе прижали руки к груди и залепетали что-то на своем языке.
— Что они говорят? — спросил Бестужев у вовремя подвернувшегося Армаша.
— Не совсем понятно, — прислушался Саша. — Называют его не то повелителем, не то владыкой. И про богов что-то упоминают. Во всяком случае, относятся они к нему, чуть ли не как к папе римскому.
Старик внимательно выслушал женщин, ответил им с улыбкой, которой улыбаются детям, после чего те радостно зарделись и, почтительно склонившись, отошли в сторону.
— Мы сейчас пойдем к директору, — шепнул Артем Армашу, — а ты быстренько расспроси их про старика, постарайся узнать, кто он такой, и сразу догоняй нас. Нужно будет поработать переводчиком.
Потом Артем подошел к седому и, подкрепив слова соответствующим жестом, сказал:
— Пойдем к нашему начальнику! К главному, понимаете? — повернулся к Армашу, который еще не успел отойти, попросил: — Переведи!
Саша произнес несколько слов на языке выходцев из прошлого. Седобородый согласно кивнул, величественно уронил несколько слов и зашагал в окружении Бестужева, Сикорского и Мюллера в сторону конторы. У Артема создалось полное впечатление, что старик понял каждое произнесенное им слово без всякого перевода, но это уже не удивляло его. Толпа зевак, собравшаяся на аэродроме, двинулась следом. Сикорский, остановившись, что-то негромко сказал, и люди с видимым неудовольствием отстали на несколько десятков метров.
От аэродрома до двухэтажной приисковой конторы было около полукилометра. Путь занял совсем немного времени, но почему-то дался Артему с большим трудом. Снова стала саднить царапина на бедре — он так и не нашел времени зайти в больницу, — да еще несмотря на теплую погоду начался легкий озноб. Он не стал связывать недомогание с царапиной, решив, что простудился на ветру, летая на дельтаплане. Надо будет зайти в больницу, подумал Бестужев, поднимаясь на крыльцо, и это было последнее, что он запомнил. Сознание выключилось так резко, будто кто-то щелкнул тумблером, и свет перед глазами погас.