Осознание
Шрифт:
– Хорошо. Прямо сейчас позвоню. Только ты приезжай быстрее. Если он спросит, где ты я скажу, что ты в магазин спустился. Хорошо?
Пообещав что через десять минут буду у нее, я включил двигатель и тронулся к перекрестку Лидеров и Первой марсианской.
Я действительно был у ее дверей уже через десять минут. Но мой вид ее хоть и обрадовал, но сильно озадачил. Она ни разу не видела меня с глазами на мокром месте. Да я и сам не помнил, чтобы плакал после пятнадцати лет. А тут не хочу, а они сами просачиваются. Как
– Что с тобой?!
– изумилась Катя.
– Не обращай внимания.
– попытался я отмахнуться скидывая куртку на пуфик у входа.
– Я в ванную умыться и привести себя в порядок. Кивнув, она проводила меня в ванную и стояла за спиной пока я не умоюсь.
– Ты мне скажешь, что случилось?
– спросила она, протягивая мне полотенце.
– Это я заранее страдаю от расставания с тобой.
– с усмешкой сказал я.
– А если серьезно?
– настаивала она.
– А если серьезно… - задумался я.
– Если серьезно, то знать тебе это незачем, милый мой ученый…
Я обнял ее, наверное, чересчур крепко, отчего она протестующее уперлась руками мне в грудь и чуть отстранившись, посмотрела в глаза.
– Ты только не зареви мне тут. С детства ненавижу плачущих пацанов.
– Зареву - прогонишь.
– сказал я и прошел мимо нее на кухню. Залил воды в чайник и вскипятил его. Затем разлил нам чаю, сделав себе не чай, а натуральную черную смоляную жидкость. Чай от такой концентрации заварки стал похож на кофе, но меня это не смутило. И я бодро отпил эту горечь, даже не подсластив ее.
– Это же концентрат… - запоздало напомнила мне Катя, словно я сам этого не знал.
Кивнув, я показал, что мне все равно и сделал еще один глоток раскаленной черноты.
– Рассказывай.
– потребовала Катя и я сев напротив нее внимательно стал разглядывать ее глаза. В них я надеялся прочитать ее душу. Узнать, что она на самом деле думает обо мне. Но стальной взгляд ее удивительных голубых глаз мне ни о чем не сказал.
– Рассказать?
– задумчиво переспросил я.
– Рассказать это можно.
И я рассказал ей все. И не забыл упомянуть про легендарный полет. Рассказал ей про свои идиотские сны, что стали меня долбить после Дикого поля. Рассказал про страхи, которые меня терзают. Рассказал про машину, которую купил в надежде забить навалившуюся тоску от грядущего с ней расставания. И на последок рассказал про него. Про его разговоры там в подвале. Про его пытку низкими частотами. В конце я дал ей свой видеофон, на котором она просмотрела наш с ним «диалог».
Пока она, в удивлении вскинув брови, смотрела и слушала, я выпил еще одну кружку напитка извращенца и почувствовал, как горечь вызывает бунт в желудке. Я приготовил себе в микроволновке кусок рыбы, зарядив его на шесть минут, и таким раскаленным и съел вместе с куском подсохшего хлебца.
Я сидел рассматривая пустой проспект за окном когда, Катя досмотрев запись сказала:
– Отстой. В удивлении я воззрился на нее и переспросил:
– Что? Сложив мой мобильник, она вернула его мне и сказала:
– Лажа все это. Все его эмоции и прочее. Обыкновенный рефлексирующий типчик. Таких много, среди тех кто не нашел себе применения в жизни. Я возмутился не на шутку:
– Ты соображаешь, что говоришь? Я его знаю уже тысячу лет. И тех кто бросился с крыши я тоже знал столько же. И все они просто психи? Неврастеники? Катя посмотрела на меня в упор и сказала:
– Хуже. Они идиоты. Впрочем, как и ты когда-то был. Сейчас ты умнее… Я смотрел на нее и кивнул:
– Да. Сейчас я умнее. Но только как-то мне так мерзко на душе, слов нет…
– Это пройдет.
– уверенно сказала Катя.
– Это проходит у тех, кто обретает себя. Пусть в рамках, как вы ее называете, Системы, но тот, кто нашел свое дело, тот вылечивается от всех глупостей. И от чувства вины за несделанную глупость, естественно тоже.
Мне казалось, что она издевается надомной. Я, подперев ладонью щеку, посмотрел ей снова в глаза. Оказалось она не шутит…
– Ну, раз у тебя сегодня вечер откровений давай я тебе тоже откровения расскажу. Свои откровения. Давай? Я, не подумав, сказал:
– Ну давай. Только без подробностей про твой первый секс. Она в голос рассмеялась и сказала:
– Не дождешься. Мне до сих пор стыдно за то, что я тогда сделала.
– Рассказывай.
– согласился я.
Она поднялась и вышла куда-то. Я ждал ее минут десять, наверное. Когда она появилась в белоснежном спортивном костюме и уже с косметикой на лице я, нахмурившись, сказал:
– Катя, я, правда, никуда не хочу идти или ехать.
– Я понимаю.
– кивнула катя застегивая куртку.
– Но ты же никогда не был в центре контроля погоды над Москвой?
– А ты типа была?
– спросил я, не понимая.
– И при чем тут он?
– Поехали. Все расскажу и покажу. Поверь, после того как ты все увидишь, сопли этого неудачника покажутся тебе крокодильими слезами.
Я еще раз возмутился насчет ее высказываний про моего бывшего товарища и друга, на что она, пожав плечами, сказала:
– Поехали. Сам потом многое будешь по-другому воспринимать.
– Куда поехали?
– сказал я вызовом.
– В центр контроля погоды? В это время? Да и вообще, кто тебя туда пустит?
– Нас пустят.
– тихо, но уверенно сказала Катя.
– А то что так поздно… так оно и лучше. Лишних глаз не будет.
– Катюха, ты сбрендила.
– серьезно сказал я и пожалел сразу об этом.
Теперь Я уже не понимал ее странного умоляющего взгляда. Она взяла меня за руку и сказала заглядывая мне с лицо: