Ост-Индский вояж
Шрифт:
— А нас не прижучат неверные? Говорят, в том Маскате полно басурманов, — Герасим с явным страхом осмотрел горизонт.
— Мы на купце, а в тех землях уважают торговцев. На торговле всё у них держится. Здесь полно всяких вер и к этому уже привыкли. Распри что-то редко тут случаются. Разве что английцы да голландцы с португалами натравливают друг на дружку и тем пользуются в своих корыстных интересах.
— Тот-то я удивляюсь, что столько народа, воинов, и совсем не диких, а уступают кучке английцев или португалов, —
— Что ты хочешь, — возразил Сафрон. — Тут, что ни город — тосвой государь. Всякий владетель мнит себя царьком, и никому не хочет служить. А наш Ермак с тремя сотнями казаков сумел покорить всю Сибирь. Тоже не дикари были. А теперь португалы ничего не могут сделать с новыми конкурентами. Не по зубам пришлись.
— Так и получается, кто смел и вместе — тот и на коне, — заметил Данил. — У нас должно быть так же. Нас мало, но мы казаки. И это надо помнить.
— Что ты хочешь этим сказать? — насторожился Герасим.
— Пока ничего, но дальше надо приглядеться. Может, что и можно будет сделать. Здесь-то всего полтора десятка матросов да капитан с хозяином.
Аким с удивлением посмотрел на друга, подумал и спросил:
— Неужто задумал что страшное?
— Всякий что-то задумывает для своего пуза, Акимушка. А мы что, лыком шиты? Мы в стае волков, так и выть надо по-ихнему, иначе сами окажемся поеденными. Кругом одни волки.
— В массе овец, — добавил Сафрон с улыбкой.
— Так, — согласился Данил. — И этих овец не так трудно стричь. С каждого по нитке — нищему на рубашку. Надо лишь не упустить случай.
Это заявление Данилки сильно взволновало казаков. Они долго переваривали услышанное, и в душе были согласны с Данилом. Лишь боязнь проиграть и оказаться под угрозой казни несколько охладевали их разгорячённые головы.
— Да, — вздохнул Сафрон. — Всё надо обдумать и взвесить. А пока приглядывайтесь повнимательнее, и мотайте на ус. Мы охрана и лишь частично матросы. И этим можно воспользоваться. Оружие при нас, а это уже многое.
— Не ожидал от тебя такого! — удивился Данил, но был доволен и улыбался.
— А что такого? — возразил Сафрон. — Я ведь всегда с вами. Куда мне одному! В момент сгину, и никто не узнает, где и когда!
Маскат поразил казаков обилием торговых судов и лодок. Ещё с борта подходящего судна можно было заметить, как из ворот города выходят караваны верблюдов, и они удивили их своим количеством.
— Кругом голые горы и пески, а город такой оживлённый! — восклицал Данил.
— А судов сколько! — удивлялся Герасим, пальцем указывая на порт. — Даже в Багдаде вроде бы меньше было.
— Богатый город! По всему видно! — Сафрон жадно вглядывался в толпы людей в порту и движение их в сторону огромного базара за стенами города.
— Вот где раздолье для всякого сброда, вроде нас! — воскликнул Гераська. Он тут же осёкся, поняв, что кинул камень в свой огород.
— Схлопочешьты когда-нибудь, мужик! — пригрозил Данил без особого значения. — Сам ты сброд мужицкий!
— Не собачьтесь, — остановил Сафрон вроде бы начинающуюся склоку. — Без надобности такие разговоры.
— Пусть думает, что говорит, мужик! — миролюбиво ответил Данил.
Три недели, что простояло судно в порту, выдались довольно трудными. Хозяин гонял казаков на разные работы, а однажды выслал в пустыню с караваном своего друга-купца, и они четыре дня пеклись в песках и каменистых жаровнях.
— Зато по-настоящему узнали, что такое пустыня! — воскликнул Данил, понимая, как все с ужасом вспоминают эти четыре дня.
— Теперь меня в эту пустыню ни за какие деньги не заманить! — согласился Герасим, вздыхая и охая. — Но хоть золотые монеты получили от нового хозяина. Старый, наверняка, получил не меньше пяти.
— Хватит с тебя и двух за какие-то четыре дня. — Сафрон благодушно потягивал охлаждённое слабенькое вино, которое здесь было редкостью. — Зато теперь живём почти в подвале, как каторжане, но прохладно и ночами можно спать.
— Нет! Такое не по мне! — продолжал волноваться Герасим, — Такую жару выносить долго просто невозможно. Хочу домой, в зиму, со снегом и морозом!
— В Сурате совсем не так сильно жарит, но и там трудно жить нам, — поддержал Аким и тоже блаженно растянулся на тростниковой циновке, разложенной на полу у стены. — Я бы тоже не отказался от дома на берегу нашего Дона. Рыбку половить, зайцев по осени пострелять по дубравам и полям. Красота!
— Что за глупые разговоры, казаки? — остановил бесполезные мечтания Сафрон. — Скоро назад будем двигать, а вы о Доне! О тутошних делах подумайте.
— А ведь верно молвит! — встрепенулся Данил. — Мы и забыли про то самое думать, оглушённые пеклом пустыни. — Начинайте думать, пока есть время. Сафрон, разведай, что за товар грузят на судно, и вообще, расспросить здешних надо про разные земли и порты с большими базарами. Может пригодиться.
— Говорят, что в Ормузе богатый базар и оттуда много судов уходит в разные земли. Мы уже там всё это видели, и я сейчас чего говорю об этом! Хорошо бы и туда заглянуть, к португалам. Вот где гребут они денежки! — и Аким мечтательно прикрыл глаза.
— Ну дурень! — усмехнулся Данил. — Кто тебе позволит туда сунуться для такого дела? Вон разные пираты — и те не осмеливаются на такое, а он возомнил! Ха! Брось дурить, и вернись на землю. У нас рядом достаточно и о нём лучше подумаем.
Через неделю судно снялось с якоря и вышло в море, взяв курс на восход.
Данил всё свободное время занимался планом захвата судна. На этот раз команда немного сократилась. Хозяин сильно нагружал всех, выкачивая побольше прибыли и поменьше затрат.