Ост-Индский вояж

Волошин Константин

Казаки долго переговаривались, обсуждая цену.

— Заломил порядочно, паразит! — ругался Аким и зло поглядывал на офицера.

— Сэр, а можно сбросить цену, но мы обязуемся работать палубными матросами или пушкарями и вообще… — Сафрон вопросительно смотрел на англичанина.

Тот долго раздумывал, оглядывая странных пассажиров.

— Приходите через два дня. Я переговорю с капитаном, и мы решим, что вам ответить. Все понимают английскую речь?

— Конечно, сэр, — с готовностью ответил Сафрон. — Но говорят похуже меня.

— Ладно, приходите. Спросите Рыжего Билла, — и он осклабился большими желтоватыми зубами.

— Спасибо, сэр, — поклонился Сафрон, и остальные последовали его примеру. Когда отошли подальше, Герасим с недовольством в голосе изрёк:

— Ну и цены! За такие денежки и пешком можно добраться до дому! Жмот!

— Ты хоть представляешь, как далеко нужно плыть? — спросил Сафрон миролюбиво. — Говорят, что и по полугоду в пути можно качаться. А ты такое говоришь. К тому же может быть нас всё же возьмут матросами. Тогда половину цены могут скостить. Подождём малость.

Рыжий Билл встретил казаков улыбкой и тут же оказал, многозначительно осклабившись:

— С вас причитается, казаки! Я уговорил капитана взять вас матросами и одновременно солдатами. Я говорил ему, что вы отменные воины и всегда можете пригодиться на судне. В море есть от кого спасаться и отбиваться.

— Сколько я должен вам? — спросил Сафрон, оглядываясь на товарищей.

— По два фунта[1] с каждого за проезд, и десять шиллингов мне за услугу, — в голосе Билла слышались металлические тона.

— Помилуйте, сэр! — вскричал Сафрон. — Мы рассчитывали на меньшее! Столько нам не собрать, сэр. Хоть на десять шиллингов снизьте цену, сэр!

Они долго препирались, пока Рыжий Билл не согласился, заметив строго:

— Это вам будет стоить лишней работы. И без претензий!

— Да мы что, сэр! Мы народ работящий и послушный. И оружием владеем…

— Ладно, проваливайте и молитесь за меня. Уходим недели через две. Появляйтесь тут почаще, и собирайте денежки. Без них на борт не попасть вам.

Сафрон благодарил и кланялся. Компания ушла в мрачном настроении, ругая англичанина всякими гадостями, грозясь ему не меньшими.

— Да и то, — наконец молвил Герасим. — Где ты найдёшь лучшее? Раскошелимся. Перетерпим.

— Собственно, не так дорого на каждого, — успокаиваясь, молвил Сафрон. — По тридцать шиллингов выходит с носа. Вполне приемлемо. Месяц назад я спрашивал, так намного больше требовали, а судно куда не такое надёжное было!

— Всё ж надо бы с Уэсли содрать его должок, — заговорил Гераська, вспомнив англичанина с его жаждой тянуть с отдачей. — Всё же деньги, и на дороге не валяются. Я не намерен ему их оставлять.

— Да, я пойду опять к нему с требованием, — пообещал Сафрон. — Нечего на нашем горбу наживаться!

Англичанин, конечно, опять стал выкручиваться, но обещал заплатить, особенно узнав, что казаки уходят скоро в Европу.

— Не вздумайте опять нас надуть, сэр, — неожиданно для англичанина пригрозил Сафрон, чем сильно удивил Уэсли. Тот даже порозовел не то от злости, не то от страха. Вид Сафрона говорил именно об этом.

Подошло время отхода в море, а Патрик Уэсли так и не удосужился исполнить своё обещание. Похоже, он просто забыл о такой мелочи.

— Я устрою ему сладкую жизнь! — кипятился Данил, а Герасим просто скрежетал зубами за свои два фунта.

— Я придумал, как можно всё устроить, — встрепенулся Аким и тут же поведал: — Попросим кого-нибудь написать тому записку с приглашением в порт. Он пойдёт, а мы в это время обыщем его домик и заберём свои денежки!

— Кого нанять в писцы? — с недоверием спросил Данил.

— Это легко, друг! Я уже давно приметил одного. Он этим занимается в порту, и кроме того ведёт разные подсчёты при погрузке-разгрузке грузов.

— Всем идти нет надобности. Слишком наглядно будет. Иди сам, Аким. А мы будем поблизости.

После полудня записка была готова, а Аким сокрушённо качал головой:

— Затребовалдва пенса! Вот жадность!..

— Теперь надо найти мальчишку и за пенс поручить передать записку Патрику Уэсли, — заметил Данил. — Самим что-то нет охоты это делать. Мы же будем караулить поблизости, следя, когда удалится англиец из конторы.

Ждать пришлось долго, но вот Уэсли покинул факторию и удалился к порту.

— Я в домик, а вы сторожите и сигнальте, если что заметите. Завтра мы со всеми будем на судне, но сегодня нам нет резона засвечиваться. Мало ли что. — Данил воровато огляделся по сторонам.

Выждав некоторое время, он подкрался к домику Уэсли и быстро справился с запором. Света в домике было мало, но это не остановило казака. Он быстро всё обыскал, но ничего особо ценного не нашёл, и в недоумении и беспокойстве стал оглядывать всё нехитрое хозяйство англичанина.

В кладовке он перерыл всё вверх дном, уже не опасаясь за порядок. И лишь после долгих поисков увидел, вернее услышал лёгкий лязг в одном из мешков.

Он выбросил разные старые тряпки из мешка и в середине нашёл кожаный мешочек, украшенный цветными ремешками. Он был тяжёл и, даже не заглядывая внутрь, Данил понял, что это деньги. Радостно вздохнул и быстро спрятал мешочек за пазуху.

Услышал предупреждающий свист и затаился, поняв, что вокруг опасность. Скоро услышал другой сигнал и вышел из домика. Аким с Герасимом поджидали его за кустами.

— Что-то ты долго, друг! — спросил Аким.

— Хитёр англиец! Запрятал денежки в мешок с барахлом. Едва нашёл. Пошли быстрее отсюда, пока не заметили нас тут. И так скоро все узнают, кто ограбил английца.