ОстанкиНО
Шрифт:
– Кого следующего, Сергей Сергеевич?
– Телеведущую. Которая, стрекоза этакая, вертится на всех каналах.
Компромат № 47
Ксюша собак
Телевизионная ведущая Ксюша Собак была вездесуща и неуничтожима, как мультипликационный мышонок. Любой приём vip-тузов, любая тусовка киношной и театральной элиты, всякое юбилейное торжество – она обязательно там.
А как же иначе?
В тесном суперкоротком
На какую кнопку ни нажмешь, она обязательно ведет какое-нибудь шоу.
Над вездесущностью Ксюши смеялись, её третировали, корчили за спиной жуткие рожи, но девушка оставалась нерушима, как гранитная скала. Точнее, неуловима и неуничтожима, как тусовочный Микки Маус.
Ах, если бы эти злыдни из СМИ знали о чудовищно тяжкой жизни Ксюшочки!
Ох, если бы они могли заглянуть на дно её бездонной души!
Дело в том, что Ксюша не верила в собственное существование.
Нет, она, конечно, верила, когда всюду мелькала на ящике, когда о ней ревмя ревели все СМИ. А вот когда не трубили или не очень, как отрезало.
Судите сами…
В памяти мелькают обложки журналов и стоп-кадры видео…
Вот она на ранчо оказывает оральные услуги Биллу Клинтону. Находится в пучине лесбийской любви с Бритни Спирс. Советуется о месте проведения пластической операции с Майклом Джексоном. Сидит на коленях у Путина и хрустит чипсами.
Она есть! Несомненно! Растиражированная в миллионах экземплярах в телеящике и гламурных журналах.
Её много. Очень! Кто оспорит, что она есть?
Когда же вечером оставалась одна в огромной, пустой квартире, сердце захватывало от тоски.
Девушка проходила в сверкающую ванную. Открывала горячую воду. Сбрасывала на пол одежду. И смотрела в зеркального своего двойника.
Здесь она видна до последней детали.
Маленькие груди с острыми кофейными сосками. Бирюзовые глаза с поволокой. Чуть вздернутый носик. Звездная россыпь родинок у пупка. Стройные, но слегка кривоватые у лодыжек ноги. Лошадиная челюсть.
Ксюша гладила и подёргивала себя за клитор.
Сладкая, щемящая боль прокатывалась по телу.
Бесспорно она есть!
Когда же падала в атласную постель, начиналось самое гадкое – небытие! Проклятый сон отбирал все доказательства жизни.
Она включала яркий свет, врубала телевизор. Обкладывалась кричащими газетами и журналами.
Да вот же она! Вот!
Приносит пасхальные яйца в камеру Ходорковского. Обсуждает насущную проблему перемены пола с Анжелиной Джоли. Помогает на яхте поднимать алые паруса самому Абрамовичу.
Заснуть её заставлял лишь ужас перед лиловыми от недосыпания кругами под глазами и сбитой речью.
На фото не всегда подретушируют, а из ящика вырежут.
В одно прекрасное весеннее утро, по пути в элитный массажный кабинет, Ксюшечка приметила нечто странное, загадочное.
Попросила водителя остановить линкольн, подошла к газетному развалу.
Да это же просто кошмар!
Ни с одной обложки глянцевого журнала на неё не глядела она сама, курносая Ксюша Собак.
– Что такое? Где я? – спросила она киоскера, седую женщину с трясущейся от болезни Паркинсона головой.
– «Московский комсомолец», «7 Дней»? – вопросительно уставилась на нее старушонка.
– Где?! – девушка гневно топнула ножкой. – Где на обложке Ксюша Собак?
– Ой, эта глупая Ксюша? – усмехнулась подслеповатая бабуся. – Вы разве не знаете? Журналисты объявили ей мораторий.
– То есть? – внутри всё помертвело.
– Надоела эта красотка. Больше со своей лошадиной челюстью она никуда не попадет.
Ксюшечка развернулась на шпильках к линкольну.
– В Кремль! – приказала она водителю.
Разгневанно вбежала в кабинет президентского пресс-атташе.
– Роман Сигизмундович, – сбиваясь на хрип, произнесла она краткий спич, – в какой стране мы живем? У нас демократия или где? А свобода слова? А я?..
– Ксения, успокойтесь, – плотный человек в ярко красном галстуке выплыл из-за стола.
– Где я на обложках?
– Вас и на ТВ нет, – пресс-атташе с хрустом потёр свой лысый череп.
– Да это же вселенский скандал!
– Не спорю, – отреагировал Роман Сигизмундович, вдруг широко улыбнулся: – Но первую скрипку тут играют деньги.
– Какие деньги?
– Рубли… Доллары… Евро… – плешивый властитель энергично стал курсировать по кабинету. – Миллиардер Павел Слёзкин накатил всем СМИ кругленькую сумму.
– Слёзкин? Тот самый? Это ему зачем?
– Цитирую дословно. Его послание СМИ. Только не обижайтесь, – пресс-атташе смущенно откашлялся. – «Я, Павел Слёзкин, буду покрывать все ваши убытки от запрета показа этой девицы с лошадиной челюстью. Каждый месяц я кроме того обязуюсь выплачивать солидный бонус».
Ксюша плюхнулась в глубокое кожаное кресло.
По лицу заструились жаркие слёзы.
Но взяла себя в руки:
– Роман Сигизмундович, у вас же есть административный ресурс. Надавите!
– Ничего не могу сделать, – развел руки президентский холуй. – Сами понимаете – демократия…
День, который Ксюша приговорена была провести, грозил стать отвратительным до последней секунды.
Водителю линкольна она велела ехать домой. А там принялась судорожно перещелкивать ТВ-каналы.
На российских её начисто не было. Лишь пару раз мелькнула на зарубежных. В чужих странах она не пользовалась бешеной популярностью.