Остановись, мгновенье

Робертс Нора

— Ты не можешь так со мной поступать, — еле выдавила Мак. — Ты же не думаешь, что я так и буду платить, платить и платить. Я…

Мак дернулась, когда Дел выхватил из ее руки телефон, и взмолилась:

— Не надо.

Он взглядом заставил ее замолчать.

— Линда? Привет, это Делани Браун. Очень жаль, но Макензи позвали по срочному делу.

— Мы не закончили…

— Закончили, Линда. Вы закончили. Что бы ты из нее ни тянула на этот раз, она сказала нет. А теперь она занята.

— Не смей так

разговаривать со мной. Думаешь, что имеешь право встревать между мной и моим собственным ребенком потому, что ты Браун и потому что у тебя есть деньги!

— Нет, думаю, что имею на это право, потому что я друг Мак. Желаю хорошего дня.

Дел нажал отбой, повернулся к совершенно несчастной Мак и приказал:

— Не плачь.

Она затрясла головой, вбежала в его объятия, прижалась лицом к его плечу.

— Проклятие, проклятие, ну, почему я терплю ее издевательства?

— Потому, что, если бы это зависело от тебя, ты была бы хорошей и любящей дочерью. Она не дала тебе ни шанса. Это ее вина, Мак. Опять деньги?

— Да, опять.

Он помассировал ее спину.

— Ты поступила правильно. Ты сказала «нет». И не сдавайся. Пообещай мне, что не станешь отвечать, если — когда — она перезвонит. Если ты не пообещаешь, я выволоку тебя отсюда силой и отвезу на футбол.

— Обещаю. Я бы не ответила, но я не узнала номер. Она взяла телефон какого-то Ари и позвонила по бизнес-линии. Она знает, как до меня добраться.

— Фильтруй звонки, хотя бы некоторое время, и не отвечай, если абсолютно не уверена, кто звонит. Хорошо?

— Да, хорошо. Спасибо, Дел. Спасибо.

— Я люблю тебя, малышка.

— Я знаю. — Мак отступила, улыбнулась ему. — Я тоже тебя люблю. Поезжай на свой футбол и не говори ничего Паркер. Если придется, я сама ей расскажу.

— Договорились. — Дел снова подхватил пальто. — Если я тебе понадоблюсь…

— Я позвоню. И это я обещаю.

Мак не могла вернуться к работе. Туман в голове не давал сосредоточиться. И она чувствовала, как снова погружается в омут жалости к себе.

Надо прогуляться, подумала она. С Картером же прогулка помогла. Посмотрим, лечит ли его лекарство без него.

Правда, сейчас далеко не вечер и не идет снег, как тогда, но воздух прозрачный и холодный. Подруги сидят по домам. Совсем рядом. Если ей понадобится компания, далеко ходить не надо.

Только не сейчас. Не сейчас. Вспомнив о птичьих кормушках, Мак пробралась к ним по глубокому снегу. Пора пополнять запасы, поняла она, выгребая остатки корма из бидона с крышкой. Надо добавить в список покупок.

Десять фунтов птичьего корма. Бутылка молока. Новый крепкий хребет.

Жаль, что последнее не продается в местном супермаркете. Чтобы справляться с Линдой Эллиот Майерз Баррингтон, придется укреплять имеющийся.

Заперев крышку, Мак прошла к пруду, смахнула

снег со скамьи под одной из раскидистых ив, посидела немного, разглядывая парк. Укрытая белым снегом земля. Солнечные лучи, пронзающие кроны деревьев. Голые зимние ветви костлявыми длинными пальцами тянутся к небу цвета застиранных джинсов.

Чуть дальше арка, белая, как снег, увитая сухими колючими стеблями роз, и беседка с дремлющей глицинией.

Возможно, притаившаяся на зиму жизнь и замороженный цвет излучают покой, однако ей на ум приходило лишь одно слово — одиночество.

Мак поднялась и побрела назад, к дому. Пожалуй, лучше все-таки поработать. Если она и наделает ошибок, то их всегда можно исправить… сколько бы на это ни понадобилось времени… и в конце концов все как-нибудь образуется.

И надо включить музыку… громко… чтобы заглушить собственные мысли.

Еще открывая дверь, она услышала рыдания и захлебывающийся голос матери.

— Я не понимаю, как ты можешь быть такой холодной, такой бесчувственной. Мне необходима твоя помощь. Всего несколько дней, Макензи. Всего…

Слава богу, истекло время, и автоответчик отключился.

Мак закрыла дверь, сняла пальто. Работать? Кого она пытается обмануть?

Она свернулась калачиком на диване, натянула на себя плед. Надо поспать, и все пройдет. Проспать свое несчастье.

Когда телефон снова зазвонил, она съежилась, приготовившись к новому удару.

— О, боже, миленький боже. Пусть она оставит меня в покое. Пожалуйста, пусть она оставит меня в покое. Боженька, дай мне хоть капельку покоя.

— Эй, привет. Это Картер. Наверное, ты работаешь или убегаешь куда-нибудь. Или, ха-ха, не хочешь разговаривать.

— Я не могу, — прошептала она из своего убежища. — Не могу. Говори ты. Просто поговори со мной.

Мак закрыла глаза и поплыла по волнам его убаюкивающего голоса.

Картер повесил трубку домашнего телефона. Оранжевый о трех лапах кот, прозванный Триадом, запрыгнул к нему на колени. Картер рассеянно почесал кота за ушами, сожалея, что не удалось поговорить с Мак. Хотя бы минутку. Если бы он с ней поговорил, то не рассиживался бы сейчас, думая о ней, а занимался бы своими обычными воскресными делами.

Нужно разобраться со стиркой, просмотреть планы завтрашних уроков. Проверить тесты и наброски сочинений по курсу литературного творчества. Написать рецензии. И он не закончил свою монографию «Шекспировские женщины: двойственность». И не уделил должного внимания рассказу, который сейчас сочиняет.

И вечером родители ждут его на воскресный ужин.

А он тоскует по ней… и понимает, что никакой разговор ничего бы не изменил.

— Сначала стирка, — вставая, сообщил он коту и переложил его на освободившееся место.