Остановись, мгновенье
Шрифт:
— Возможно, ты прав. Скорее всего, ты прав. Однако я изменила ракурс ради тебя сильнее, чем для кого-либо другого. Я не знаю, способна ли я на большее.
— Макензи, я не собираюсь давить на тебя, но не стану лгать и уверять, что не думал о жизни с тобой. Поверь, очень трудно смириться с тем, что ты считаешь, будто не способна на это.
— Я не хочу причинять тебе боль. Не знаю, поверишь ли ты, но обидеть тебя я боюсь больше, чем обжечься самой.
— Мне не нужна твоя защита. — Картер протянул руку, коснулся бриллиантовых
— Картер…
— Интересно, что бы ты сказала, если бы там было кольцо? Можешь не отвечать. Назовем этот вопрос риторическим. Чтобы успокоить тебя, я дам клятву здесь и сейчас: ни кольца, ни вопроса не будет, пока ты сама не попросишь.
— Ты так добр ко мне.
— Ты вынуждаешь меня повторяться. Чушь собачья.
— Вовсе нет. Вообще-то я довольно высокого о себе мнения. И как ты себе это представляешь? Я должна встать на колени и спросить, женишься ли ты на мне? А я не смогу. Застряло. Застряло вот здесь. — Мак прижала кулак к груди. — И каждый раз, как начинает хоть чуть-чуть рассасываться, что-нибудь происходит, и опять все сжимается. Ты намного лучше, чем я заслуживаю.
— Не смей так даже думать. — Картер взял ее за плечи. — Не возноси меня на пьедестал. Он мне не нужен.
— Я не знаю, что сказала бы, если бы в коробочке оказалось кольцо. И это пугает меня до смерти. Я не знаю, что было бы правильно или неправильно для нас обоих. Я должна разобраться.
Мак отступила на пару шагов.
— Я хочу все изменить, и это главное.
— Это начало. Я удовольствуюсь этим. Пока.
— Ты ничем не должен довольствоваться. Ты заслуживаешь лучшего.
— Не говори мне, что делать или кого любить. Ты для меня единственная. Ты будешь единственной для меня и завтра, и через пятьдесят лет.
— Я никогда ни для кого не была единственной.
Картер притянул ее к себе.
— Придется привыкать. — Он приподнял ее лицо за подбородок и поцеловал.
— Почему? Почему я единственная?
— Потому что моя жизнь стала яркой и полной, когда ты снова вошла в нее.
Мак крепко-крепко обняла его, прижалась лицом к его плечу, задыхаясь от нахлынувших чувств.
— Если бы ты спросил, я бы не смогла сказать «нет».
— Этого не достаточно ни для меня, ни для тебя. Когда я спрошу, ты не сможешь не сказать «да».
19
Мак услышала грохот, сдавленный всхлип и приоткрыла один глаз. Не шевелясь, свернувшись калачиком под одеялом, она смотрела, как Картер ковыляет к своим туфлям.
— Который час?
— Еще рано, спи. Я умудрился тихонько принять душ и почти полностью одеться, но все же наткнулся на что-то и разбудил тебя.
— Ничего. Мне все равно пора вставать. — Ее веки задрожали, опустились.
С туфлями в руках, прихрамывая, Картер
Когда она очнулась, солнце уже вовсю било в окна.
Планы придется подкорректировать, хотя возможность поспать подольше как раз и является важным преимуществом собственного бизнеса. Хорошо, что на сегодняшнее утро ничего не назначено. Мак побрела в ванную комнату, остановилась, потрясла головой и вернулась застелить постель.
Новая Макензи всегда застилает по утрам постель, напомнила она себе. Новая Макензи Эллиот — человек аккуратный и организованный во всех аспектах личной и профессиональной жизни. И, между прочим, с новым потрясающим шкафом, где каждая вещичка строго на своем месте.
Мак взбила подушки, натянула простыни, аккуратно разгладила покрывало. Ну, вот, если делать это каждое утро, то хватает и двух минут. Удовлетворенно кивая, Мак обвела комнату взглядом стороннего наблюдателя.
Ни разбросанной одежды, ни валяющихся под стульями туфель, ни украшений, беспечно брошенных на комод. Комната взрослой женщины с прекрасным художественным вкусом, женщины, контролирующей свою жизнь.
После душа Мак аккуратно повесила полотенце, прошла в спальню и открыла шкаф. Одно удовольствие даже просто стоять и смотреть на его безупречные внутренности.
Одежда висела ровненько, рассортированная по назначению и цвету. Каждая пара ее впечатляющей обувной коллекции свила уютное гнездышко в сложенных штабелями прозрачных коробках. И здесь все рассортировано: вечерние туфли, повседневные туфли, босоножки, сапоги, а внутри каждого вида — подвиды: обувь на шпильках, удобных каблуках, платформах или на плоской подошве.
Красота и комфорт.
Сумки, также распределенные по функциональности и цвету, устроились в отдельных ячейках. В глянцевых белых ящиках лежали аккуратно сложенные шарфы, когда-то обреченные на прозябание в спутанных, узловатых кучах. Свитера и белье занимали отведенные им ящики и полки.
Процесс одевания превратился из неумолимо повторяющегося стресса в удовольствие. Не надо больше перекапывать груды непонятно как оказавшихся рядом вещей, не надо судорожно вспоминать, куда девалась голубая блузка с манжетами под запонки, и в конце концов надевать голубую блузку попроще.
Теперь голубая блузка с манжетами под запонки красовалась на своем законном месте.
Мак влезла в джинсы, натянула на белую майку джемпер с треугольным вырезом — удобный наряд для утренней работы и дневной съемки — и, гордо расправив плечи, направилась в студию… Спохватившись, вернулась, сунула пижаму в бельевую корзину и спустилась в студию как раз в тот момент, когда с улицы вошла Эмма.
— У меня кончился кофе. Спасай.
— Конечно. Я как раз собиралась… О, Картер, кажется, сварил кофе перед уходом.