Я хотел, чтобы дом, в котором живёшь,Был хотя бы немного моим.Я придумал осенний негромкий дождьИ едва просыпался с ним.Я хотел, чтобы ты спешила ко мне,Провожая мой день и час.Колокольчики, брошенные на окне,Находили музыку в нас.Находили неслышно, слегка теребя,Оглушая до боли дней.Я искал в этой музыке только тебя.И, увы, затерялся в ней.
2013
«Твой
гостиничный номер закрыт…»
* * *
Твой гостиничный номер закрыт.Две зимы пробежало, три лета.Прохожу – чья-то лампа горит,И ещё далеко до рассвета.Рифмы беглые ищут тайник,Где оставлено главное что-то:Фолианты прочитанных книгИ Сикстинской причудливый шёпот;Наважденье кронштадтского дня,Пруд Россетти, и тихая полночь,И старинный фонарь без огня,И бокала тосканского горечь.Ничего не дано повторить,Даже встречи понятную зависть.Только штору едва приоткрытьДа стихами себя позабавить.
2016
«Неслышно и легко…»
П.А.
* * *
Неслышно и легкоПовалит минский снегГустою пеленой,Прилипчивой капелью,Неслышно и легкоУже знакомый смехИсчезнет во дворахПод белою метелью.А было ли вчераВ зашторенной мольбе,Где суток странный миг,Нелепо исчезая,Всё возвращал к тебеИ исчезал в тебе,Не дожидаясь слов,Значенье повторяя.Да, всё придумал я:И улиц разворот,И минский старый дом,Твои шаги в подъезде;Почти, как у Моне,Кромешный снег идёт…И беличьи следыВ заутренней надежде.
2018
«Сухая прошлогодняя листва…»
* * *
Сухая прошлогодняя листва, —В том сентябре ты на неё ступалаИ что-то ненароком повторялаПро старый храм, молитву, острова.Тебя я останавливал, а тыПо осени, как будто по теченью,Пыталась добежать до темноты,Где грезилось забытое спасенье.Здесь никому не сбудется догнать,И по листве, от мира уходящей,Я продолжал неистово шагать,Пытаясь всё застать тебя вчерашней.И будто в назиданье грянет гром,И молния тот Дантов круг очертит,Где мы на миг случились в круговерти,Настаивая каждый на своём.А что засим? – Багрянец, свежий след,И утро всё прохладней, всё иначе.И осени давно угасший светЛиствою прошлогодней обозначен.
2019
«Не выйдешь из этого парка…»
Б. Непомнящему
* * *
Не выйдешь из этого парка,Не выйдешь.Себя не услышишь, другихНе увидишь.Но вот одиночество рвётсяНаружу,В высокие сосны, январскуюСтужу.К Чудским островам и глазамТерпеливым,Где утро и город, как сон,Молчаливы.Лишь дождь постоянно грозоюТревожит.И день, словно жизнь,Так мучительноПрожит.
1997
«Открытки в тихой лавке букиниста…»
* * *
Открытки в тихой лавке букиниста.Начало века: чьи-то тайны, мысли…Затерянная истина простаТак искренне, печально и наивно.А за окном рассеянные ливни,И жизнь, как будто с белого листа.
Метели вдруг осиротели,Земля пошла на новый круг.Валторны голосом свирелиВесну произносили вслух.
1980
«Заведомо знаю, что будет…»
Евгению Евтушенко
* * *
Заведомо знаю, что будет:Придут незнакомые люди,Родные на стол соберут…Утрата наотмашь ударит,И боль ничего не исправит,Пропущенных лет не подаритОтмеренный Богом маршрут.В заведомо праведной притчеСвое откровение вычтем,Уже не пытаясь сложить.И нету мирских привилегий,И падают «белые снеги»,И хочется, хочется жить…
1990
«У зеркала, как тень…»
* * *
У зеркала, как тень, мой непокорый лик,И маятник за мной кивает мне украдкой.Качаются дома, меняются дожди,А мне из облаков на землю пересадка.Я слеп, я глух, я нем, я страшно сиротлив.Душа моя юна, а возле лет – осколки.Я к зеркалу ползу – ещё немного сил,Ещё немного лет и дней иного толка.И, кажется, король, а сзади – шлейф шута.И, кажется, кричу, но голоса не слышно.И кажется, что жизнь давно уж прожита,И на стене ружье, но не раздался выстрел.
1985
«2001 год. Я живу в доме Академии наук…»
* * *
2001 год. Я живу в доме Академии наук, на стыке двух улиц – Вавилова и Ульянова, на стыке двух философий – провинциальной и столичной. В начале века, в начале новых судеб. Из наших окон видны окна бывшей квартиры Альфреда Гарриевича Шнитке. В этом микрорайоне живут учёные, переводчики. Особые лица, особая аура. Везде подчеркнуто тихо, и гармонию дней нарушают только квартиранты, которые завоёвывают Москву, быстро привыкая и приноравливаясь к новым правилам.
…Морозные ночи. Ветреное, снежное, позднее начало зимы. Долгие прогулки по огарёвским горам, выход на Москву-реку, подъём к маленькой церквушке мимо сталинских дач, возврат к университету. Там, прогуливаясь с друзьями по тихой аллее, ведущей к старому Черёмушкинскому рынку, можно было поболтать о театре, обсудить сценические версии Федерико Гарсия Лорки, помянуть стремительно уходящую в прошлое эру толстых журналов, знаменитую читающую Москву.
Спустя три года я перееду на Безбожный, он же Протопоповский, переулок и буду уже слушать другую Москву – Москву мещанскую, особняковую. И, переваливая через Садовое кольцо, оставляя за спиной Странноприимный дом – институт Склифосовского, я теперь буду прогуливаться в сторону Чистых прудов.