Остановка
Шрифт:
– А может, поешь, а? Не верю я в эти столовки.
– Нет, нет. Напрасно вы хлопотали.
– Какие хлопоты! Сергея-то кормила...
Я решил воспользоваться зацепкой.
– Вот-вот. А теперь пришло время и облегчить хлопоты, позаботиться о себе.
Она посмотрела на меня подозрительно, будто сразу почувствовала мой нехитрый заход.
– Сама жизнь "облегчила", как видишь.
– Одной вам будет нелегко.
– Что ж делать! Замуж выходить?
Я обрадовался
– Где сейчас жениха стоящего найдешь! А вот если хороших людей на квартиру пустить?
Полина Антоновна провела тряпкой по кухонному столику, хотя на нем не было ни крошки.
– Ты что, знаешь таких? Хороших...
Ответить ответственно мне было трудно.
– Да как сказать...
– Просто скажи. У меня сегодня на эту тему уже второй разговор будет.
Я решил говорить прямо.
– У вас был муж Лены.
Полина Антоновна немного удивилась.
– Знаешь? Откуда?
– Он мне сам сказал.
– Когда ж успел?
– Ждал в сквере.
– Он тебя?
– Да, с намерением...
Она отложила тряпку.
– Вот как... Значит, он тебя ходатаем избрал. Как это говорят... толкачом?
– Представьте себе.
Я думал, она улыбнется, но Полина Антоновна смотрела серьезно.
– Говорит, семья рушится.
– Рушится, - согласилась она.
– Еще что?
– Говорил, Лена вам помогать будет.
– Может быть. Все?
– Я знаю, он вам не нравится...
– А тебе?
Что я мог сказать!..
– Значит, из-за него не хотите?..
И вдруг короткое:
– Нет.
"Ну, вот... Выходит, из-за Лены". Тут я вспомнил, как Вадим говорил что-то о правах жены. "Черт-те что. У них тут отношения... Секреты. Разве мне в этом разбираться?" Я человек не из тех, кто в чужих сложностях лучше, чем в своих, разбирается. Напротив.
– Кажется, я не в свое дело вмешался? Вам неприятен этот разговор, Полина Антоновна?
– Кому ж приятно обсуждать, как свой век дожить? Лена поможет... Присмотрят. Докормят. Нет, не хочу.
– Ну, что вы...
– Не волнуйся. Ты человек хороший, вот и взялся всем нам хорошо сделать. Меня докормят, сами семью сохранят... Да не сохранят.
Она произнесла это очень уверенно.
– Мне тоже показалось, что люди они разные.
– Она - человек, а он...
– Чем он занимается?
– Стыдно сказать. Не поверишь. Сторож он в дачном кооперативе. Хорош гусь?
– Да... Молодой еще, здоровый человек... Что это он так? Неудачливый парень?
– Удачи добиваться нужно.
– Воли не хватает? Никакой специальности?
– Есть у него специальность. И высшее образование есть. Учитель он по профессии.
"Вот уж на учителя он похож меньше всего!"
– Никогда бы не сказал.
– Выгнали его.
– За что?
– Говорит, сам ушел. Врет. Но язык у него подвешен. У него и насчет дач теория подведена. Свободен он там, видите ли. От чего свобода-то?
Да, отношение Полины Антоновны к Вадиму было однозначным.
– Короче, разбитый горшок они не склеют Это он тебе очки втирал. И не хлопочи.
Приходилось признать, что "толкач" с задачей не справился. Впрочем, и "толкал-то" я без особых усилий. "Но почему ее Лена не устраивает?"
– Простите. Вам виднее, конечно, как поступить.
– Я самолюбивая, Коля. Поживу, сколько смогу, без опеки, а когда час придет, в дом престарелых переберусь. Меня это заведение не пугает. И там люди. И там еще небольшую пользу принести можно.
– Вы мужественный человек, Полина Антоновна, - сказал я искренне.
– Наверно. В жизни разные решения принимать приходилось. И трудные, Коля. Очень трудные.
Она плотно сжала руки. Может быть, вспомнила что-то.
– И не жалела... Да что толковать...
Так Полина Антоновна поставила точку в этом не очень приятном и для меня разговоре, и оставалось только сообщить Вадиму, что в комнате им с Леной отказано окончательно.
"Ну, что ж... Позвонит - скажу".
Я почувствовал облегчение. Можно было о другом говорить и думать.
– Полина Антоновна! Вы дневник Сергея смотрели?
Мы тем временем перешли в ее комнату. Тетрадка с записями лежала на тумбочке у кровати.
– Смотрела, Коля.
– Ну и как? Кто же она?
Полина Антоновна взглянула издали на тетрадку.
– Имени я не нашла. "Она" да "она" пишет. А буквы мелкие... Глаза устают быстро. Возьми сам поищи.
Однако и мой поиск успехом не увенчался.
Сначала я расположился с дневником в кабинете за столом, но быстро почувствовал желание прилечь. Читать же лежа оказалось почти невозможно. Света от лампы недоставало, а верхний, от люстры, раздражал яркостью. Да и сам автор не поощрял любопытства. Буквально через страницу после сразившего Сергея объяснения он записал:
"Больше о ней ни слова".
И в самом деле, пошли записи будничные. В некоторых и я фигурировал под инициалом Н. Забавно, но ничего особенного.
Например:
"Сдал зачет".
"Целый день дождь".
"Смотрел картину "Адмирал Ушаков". Интересен Потемкин".
"Прогрипповал неделю. Читал Данилевского "Мирович".
"Н. решил ехать по назначению".
Это обо мне. Была возможность остаться в аспирантуре, но захотелось самостоятельности...
И вдруг: