Останься ради меня
Шрифт:
— Это я должен поблагодарить вас, ребята. Спасибо, что позволили мне быть вашим режиссером.
Себастьян делает шаг вперед.
— Я был расстроен больше всех. Не позволяй им обмануть себя.
Пусть он внесет немного веселья в зал.
— Это потому, что он делает это с твоей мамой, — подросток хихикает, пригнувшись.
Как бы мне ни хотелось его отругать, он не врет. И это была бы та хрень, которую я сказал бы в пятнадцать лет.
Бренна не настолько сговорчива, чтобы пропустить это мимо ушей.
— Мистер Невилл, жду вас в своем
Он застонал.
— Да, миссис Аллен.
Она едва заметно пожимает плечами, и я улыбаюсь ей. Однажды я хочу, чтобы это имя больше не принадлежало ей. Я хочу, чтобы она стала моей. Чтобы она стала миссис Эрроувуд, и тогда мы сможем перевернуть весь мир. Я знаю, что поступил глупо, спросив ее об этом. Она правильно сделала, что отказала, как бы мне ни хотелось, чтобы она этого не делала. Правда в том, что в ее жизни было много полусерьезных вещей. Помолвка с Люком, которая состоялась только из-за ее беременности. Брак, в котором его не было половину времени. И даже после этого все было не так, как она хотела. Теперь все изменится. Она получит каждую частичку меня, хочет она этого или нет.
Кларисса делает шаг вперед.
— Мы все были в полном дерьме, Джейкоб.
— Я в порядке, и я просто рад, что смогу присутствовать на вашем последнем шоу.
— Надеюсь, мы заставим тебя гордиться, — говорит Себастьян.
Боже, эти дети даже понятия не имеют.
— В этом никогда не было никаких сомнений. Никогда. Я знал, что не нужен вам, чтобы устроить представление, которое этот город никогда не забудет. Вы все невероятно талантливы, умны и смешны. Для меня было большой честью работать с вами, — я поворачиваюсь к Невиллу. — Насчет тебя мы еще сомневаемся. Ты клоун.
Он смеется и кивает.
— Джейкоб Эрроувуд считает меня клоуном.
Кларисса закатывает глаза.
— И он считает, что это хорошо.
Невилл — отличный парень и слишком сильно напоминает мне себя самого, поэтому он мне так чертовски нравится.
— А еще я был клоуном в группе, — говорю я им.
Голос Бренны негромкий, но я ее слышу.
— До сих пор.
Я бросаю на нее взгляд, и она остается невозмутимой.
— Но, если серьезно, — говорю я, поворачиваясь к детям, — все готовы?
Дэвид, играющий Дэнни, качает головой.
— Я в порядке. У меня мурашки по коже.
— Они размножаются? — спрашивает Себастьян как нельзя вовремя.
Они все издают различные звуки веселья, а некоторые хлопают его по спине. Приятно видеть, как он сближается со своими товарищами. Ему было нелегко влиться в коллектив и найти своих людей. Вот почему я согласился на это. Чтобы помочь детям, которых часто считают изгоями и неспособными соответствовать окружающим.
— Итак, все расселись, — говорю я своим фальшивым авторитетным голосом. — Я хотел бы сказать несколько серьезных вещей перед нашим последним шоу.
Все затихают, закидывают руки друг другу на плечи и держатся так, словно хотят создать единое целое. Это то, что Ноа заставлял нас делать, и я
— Этот спектакль был одним из лучших, в которых я принимал участие. Вы даже не представляете, как я горжусь каждым из вас. Вы не только работали усерднее всех, с кем я когда-либо работал, но и справлялись с… — я даже не знаю, как назвать эту катастрофу… я смотрю на Адама Невилла, приподняв бровь. — Кроме тебя, ты все еще говнюк, — они хихикают, а он улыбается. — Я хочу сказать, что независимо от того, что люди говорят о спектакле, вы все должны быть на высоте. В моей книге вы все — актеры и актрисы, удостоенные наград. Спасибо, что позволили мне узнать вас, поработать с вами, и я не могу дождаться, когда вы все покажете свой талант миру.
— Джейкоб! Джейкоб! Джейкоб!
Все начинают скандировать. Я бы соврал, если бы сказал, что меня не мутит. Эти дети проложили себе путь в мое сердце. Я боялся, что подведу их и они разочаруются, но они были так же уверены в моей работе, как и я в их.
— Хорошо. Я ценю это. Давайте оставим актерское мастерство для сцены. У вас есть десять минут до начала занавеса. Ни пуха ни пера.
Они расходятся в разные стороны, а руки Бренны нежно обхватывают мою талию.
— Ты в порядке?
— Я в порядке.
Она смотрит на меня, сжав губы в тонкую линию.
— Не лги мне. Я видела, как ты вздрогнул.
Я повернулся слишком быстро, но мне показалось, что я быстро это скрыл.
— Это неудобно, но это не то, с чем я не могу справиться.
— Мы говорим о твоих травмах?
— О чем еще мы можем говорить?
Она вздыхает.
— О чем еще, по-твоему, я могу спрашивать?
— Ты снова отвечаешь вопросом на вопрос?
Бренна смеется.
— Когда-нибудь я перестану, но это будет не скоро. Я говорю о твоем сердце. О твоей душе. Я знаю, ты переживал, что дети расстроены. Знаешь… что-нибудь из этого.
— Я уже в порядке. Они много значат для меня, и разочаровывать их было нелегко.
— Я знаю, и как бы я ни отговаривала тебя приходить сегодня, я немного рада, что ты не послушал. Думаю, им нужно было увидеть тебя так же сильно, как тебе, и быть здесь для них.
Я целую ее в макушку.
— Кто-нибудь говорил тебе, какая ты замечательная?
— Несколько раз.
— Привыкай к этому, потому что я планирую говорить тебе об этом так часто, как только смогу.
— Хорошо. Я планирую оставить тебя себе, так что у тебя будет много возможностей, — Бренна приподнимается на носочки, нежно прижимаясь губами к моим. — Пойдем, отведем тебя на твое место, чтобы ты мог увидеть, как все старались.