Останься со мной
Шрифт:
Я все еще надеюсь, что голова пойдет кругом, сердце споткнется от предвкушения, и горячая патока помчит по венам. Ладно, фиг с ней с патокой. Мне будет достаточно просто тепла и ощущения того, что меня любят.
После кино, мы идем в кафе. Я старательно флиртую, стреляю глазками и вообще всячески распаляю его, без слов обещаю.
Ожидаемо, что после всего этого мы едем к нему. Я готова. Сердце все-таки грохочет, только не от предвкушения, а от обиды и ревности. Да, я здесь с одним, а схожу с ума оттого, что другой где-то там, далеко, слушает
Я идиотка.
Позволяю себя целовать и раздевать. Целую в ответ, прижимаясь так, будто во всем мире не осталось ничего надежного, и только Лешкины плечи – единственное за что можно ухватиться. Он нежен со мной. В каждом взгляде восторг, в каждом прикосновении – благоговейный трепет. А меня крутит, настолько, что в самый ответственный момент сбегаю в ванную комнату.
Плещу себе на лицо ледяной водой, надрывно хватаю воздух ртом и все равно не могу надышаться.
В комнате меня ждет отличный парень, с которым может быть все серьезно, а я не хочу. Не здесь и не с ним. Я хочу на Мальдивы, на белый песок. К сволочному Барханову, который может одним взглядом заморозить и растоптать.
Дура. И мазохистка.
Я не выдерживаю. Не могу быть с одним, в этот момент представляя другого. Трусливо прячу взгляд, не в силах смотреть на непонимающее, разочарованное лицо Алексея, что-то вру про внезапно пришедшие критические дни и сбегаю. И рыдаю в такси всю дорогу до дома.
Я настолько жалкая и несчастная, что таксист с меня даже за проезд не берет. С сочувствием произносит «все наладится» и уезжает. А я снова реву.
Ведь наладилось уже все! Жизнь нормальная началась. С сыном, друзьями, работой и обычными хлопотами. И пояс верности после Демида не надевала. Отношения были, и не одни. И целовалась, и спала, и никогда не осечек не было.
Почему сейчас-то все сломалось? Зачем?!
Мама, к счастью, уже спит и не видит моей отекшей зареванной физиономии. Я ложусь в кровать, и вместо того, чтобы спать мочу слезами подушку. В моей фантазии все также шумит прибой и красные лепестки неспешно падают с неба. А на белоснежных простынях два сладко сплетенных тела. И сколько я ни пытаюсь представить себя рядом с Бархановым, все равно вижу его и Воблу.
Эти видения мучают, причиняя невыносимую боль.
Он звонит. Будто чувствует мое состояние и хочет насладиться моими страданиями. Я ненавижу его настолько, что едва могу говорить.
А потом… Потом выясняется, что никуда он не уехал, что он где-то рядом. Один.
И меня размазывает. Просто раскатывает тонким слоем, так что не могу пошевелиться.
Красные лепестки сгорают прямо в воздухе, разлетаясь по округе пеплом, как и вся эта отвратительная идиллическая картинка с чужими телами.
Я не понимаю, почему это для меня так важно. Наша история в прошлом, будущего у нас нет, но узнав, что он никуда не уехал, я, наконец, могу вдохнуть полной грудью, не захлебываясь от боли.
Весь день я нахожусь в каком-то
Очнутся не получается, и чтобы хоть как-то придти в нормальное состояние, начинаю себя грузить. Все чем только могу – убираюсь, вылизывая всю квартиру от и до. Потом готовлю обед – первое, второе и компот, затем сразу ужин – что-то невообразимо сложное и муторное. Что угодно лишь бы не сидеть без дела и не думать, потому что собственные мысли чертовски напрягают.
Я ведь радуюсь, как идиотка из-за того, что он не улетел. Просто невообразимая эйфория накрывает, когда представляю, как Вобла сидит там одна на берегу, печально зарывшись в дурацкие лепестки и от злости грызет кокос. Нечищеный. Не знаю, что у них там произошло. Мне плевать. Вот только дурное сердце колотится как ненормальное, и в этот раз мне не больно. Я чувствую себя пьяной, шальной и необоснованно счастливой. Потому что причин для счастья на самом деле нет.
С чего радоваться-то?
С того, что Барханов по каким-то причинам не улетел со своей идеальной? Так, а я тут при чем? Не при чем, совершенно. Их взаимоотношения меня не касаются. Демид меня не касается. Может у него, как всегда, работа, или просто небольшая ссора или еще что?
Плевать.
Я чувствую какое-то опасное напряжение в груди. Оно мне не нравится. Хочется его перебить, пообщаться с кем-нибудь по душам.
Варианты со свиданиями откидываю сразу. Лешка теперь точно на меня обиделся, Игнат будет распускать руки и точно огребет, ибо сегодня я не настроена ни на флирт, ни на игры. Поэтому выбираю девочек.
К сожалению, наш боевой отряд уже не тот.
Ксюша вышла замуж, родила двойню и превратилась в румяную пышку в пестром халате, которая думает только о том, как накормить всех своих спиногрызов, мужа и кота. У нее все разговоры исключительно про рецепты и заготовки. А такая оторва была….
Алинка ударилась в йогу, выбрила себе полголовы и превратилась в какое-то неземное создание, озабоченное исключительно раскрытием чакр. Сплошной ЗОЖ и никаких вредных привычек.
Лена и Оксана одиноки и задвинуты на карьере.
Все-таки мне удается их собрать. Всех кроме Ксюхи. Та – отрезанный ломоть, хотя мы все равно ее любим.
И вот сидим мы в баре, вспоминаем старые добрые времена. То, как чудили в универе, как гуляли и прогуливали, как с парнями в «любовь играли» и потом хвосты по учебе подтягивали.
Весело было. Я так не ржала, уже не помню сколько. Чтобы громко, в голос, от души, не обращая внимания на недовольные взгляды посетителей за соседними столиками. Пусть смотрят. Мне все равно, я отдыхаю. Перезагружаюсь. И плевать на чужое угрюмое внимание, даже если оно настолько осязаемое, что чувствую его кожей.