Останься со мной
Шрифт:
Итак, стены восстановились как по маслу. Мое подсознание было моим щитом, полностью контролирующим ситуацию. Я пыталась держаться — всеми фибрами своего существа — за экстаз, который мы создали вместе, но в конечном счете победил господин моего сердца. Ярость, порожденная моими тремя демонами, взяла верх, заглушая любой оставшийся шанс на то, что мое сердце останется с ним.
Олли сразу заметил перемену в моих глазах.
— Нет, Мия, — он покачал головой. — Блядь. Останься со мной. — Он обхватил мое лицо ладонями, но я оттолкнула его от себя. Мой гнев усилился, и было слишком поздно. Мои ноги нащупали
— Черт возьми, притормози, иди сюда, — прошептал Олли, обернувшись простыней и сев на край кровати, на его лице было явное замешательство. Не обращая на него внимания, я натянула джинсы и натянула через голову футболку. Не в силах усидеть на месте, я начала расхаживать по комнате, мотая головой, чтобы прогнать этот момент.
— Пожалуйста, поговори со мной, — настаивал Олли, влезая в штаны. Я взглянула на него, и отчаяние отразилось в его зеленых глазах.
Мои ноги сделали большие шаги к нему, и я толкнула его один раз в грудь.
— Что, мать твою, это было? — я ударила его снова. Он стал моим гневом. Музой. Он стал всем, что скрывалось внутри меня, и он был тем, кто все это вытащил наружу — и я ненавидела его за это. Я страстно ненавидела его. Мои руки метнулись к нему, когда я закричала: — Что ты со мной сделал?!
Олли схватил мои руки и развернул меня, чтобы прижать спиной к своему длинному торсу.
— Я, блядь, ненавижу тебя! — закричала я, и Олли зажал мне рот рукой, чтобы заставить замолчать.
— Я буду твоей боксерской грушей, если это то, что тебе нужно, — выдавил он. — Все, что потребуется, лишь бы ты прошла через это.
Я выдернула голову из его руки и повернулась к нему лицом.
— Прошла через это? Я твоя игрушка? Завоевание?
Его взгляд затуманился. Он покачал головой, слезы собрались в уголках его глаз, угрожая пролиться.
— Боже, нет, Мия. Я забочусь о тебе, ясно? Больше, чем я когда-либо заботился о ком-то в своей жизни.
— Тебе нужно уйти. Сейчас. — Я достигла своего предела, а Олли достиг своего.
— Нет, я никуда не уйду, пока ты не скажешь мне, что чувствуешь.
— Прямо сейчас я чувствую… Я чувствую… — Я искала что-то внутри себя, но там было абсолютная пустота. — Я же сказала тебе, что ничего не чувствую, Олли. Какого черта ты от меня хочешь?
Олли сделал шаг назад и прошептал:
— Тебя, Мия. Я просто хочу тебя. — Мгновение он изучал мое лицо, пока его слезы стояли в глазах. Все, что требовалось — это одно моргание и они покатились бы по его щекам.
Олли так много хотел сказать, но «мое я» уже ушло, он потерпел поражение.
Отпустив мои руки, он сделал глубокий вдох и оглядел комнату, пока не нашел свою рубашку.
— Ты ненавидишь меня. Это тоже чувство, и я пока приму его, но между нами есть еще кое-что, Мия. Я еще не знаю, что это, но это реально, и это редкость, поэтому я не позволю этому исчезнуть. Ты можешь отрицать и отталкивать меня, сколько захочешь, но мы оба здесь не просто так, и пока ты не начнешь понимать, что происходит, я буду тем, кто тебе покажет. — Он сделал паузу и натянул на себя рубашку. — Я буду продолжать бороться за нас столько, сколько потребуется.
Я молча взглянула на него, пока его живые глаза в последний раз нашли мои, но пути назад не было. Он закрыл глаза, выдохнул, затем повернулся и вышел за дверь.
Неизбежность.
Жизнь
Оцепенение. Олли. Рухнувшие стены. Чувства. Воспоминания. Гнев. Без Олли. Восстановленные стены. Оцепенение. Снова оцепенение.
Утомительный цикл, к которому меня никто не готовил во время полета в Великобританию. Я думала, что мои барьеры непреодолимы — не поддаются прекрасному существу, идущему по необычному пути, наполненному нереалистичными представлениями.
В конце концов, побочные эффекты от Олли Мастерса сойдут на нет, но все, что мне нужно было делать, это держаться от него подальше. Пока он был на расстоянии, я оставалась оцепеневшей.
Было шесть утра. Поскольку по пятницам занятий не было, я планировала, что все остальные будут спать, а ванная будет пуста.
И я оказалась права.
Я потянулась к кабинке, чтобы включить воду, затем слепо уставилась на себя в зеркало и заметила несколько изменений. Мои брови всегда были густыми, но без возможности их выщипать, они выглядели еще шире. Мне начинали нравиться мои веснушки. Может быть, как только я покину это место, я больше не буду их скрывать.
— Мне показалось, что ты избегаешь нас, — сказал высокий голос, отрывая меня от собственного отражения. Бриа подошла ко мне с прижатой к груди одеждой.
— Твои догадки верны. — Я зашла в душ и разделась, но ее вопросы не прекратились.
— Ты не пришла к Олли прошлой ночью. Что-то случилось? — спросила она, когда рядом со мной включился еще один душ.
— Нет.
— Эх, все равно было скучно. Олли был не в духе, а никто не хочет быть рядом с ним, когда он без настроения, — крикнула она сквозь шум воды. — Почему бы тебе не потусоваться с нами сегодня? После завтрака мы отправляемся в лес.
— Нет, спасибо.
Моя занавеска открылась, и с другой стороны появилась раздраженная Бриа. Она подняла на меня палец.
— Я тебя не понимаю. Ты серьезно предпочитаешь сидеть взаперти в своей комнате, да? Я пытаюсь быть милой, но если это из-за Олли…
Я закатила глаза, смех сорвался с моих губ.
— Это не так, поверь мне. Я не хочу иметь ничего общего с Олли. Он весь твой.
Олли никогда не будет принадлежать никому, кроме меня. Мы с ним это знали. Даже мои чертовы демоны знали это. Это было причиной того, почему в этот самый момент они бегали вокруг, напуганные до чертиков, пытаясь возместить ущерб, который он нанес вчера.
— Ну, Олли все равно не хочет идти, и нам нужен еще один чело…
— Олли там не будет? — Отвлечься — вот что мне было нужно, и, если его не будет рядом, я не возражала использовать Бриа и ее друзей.
На ее лице отразилось замешательство.
— Нет?
— Хорошо, я пойду.
На ее лице мелькнула довольная улыбка, прежде чем она закрыла мою занавеску, и я расслабилась под водой, наслаждаясь душем в блаженной тишине.
Я сидела за моим старым столом во время завтрака, пока Зик не сводил с меня глаз. Каждый раз, когда я откусывала кусочек еды, он моргал, но в остальном выражение его лица оставалось застывшем. Мне так много хотелось ему рассказать, и я не могла понять, почему мне нужно было изливать все на немого. Еще один кусочек, и взгляд Зика прожег во мне дыру. Вздохнув, я сказала: