Останься со мной
Шрифт:
То, что меня заперли в комнате, позволило затянуться моему разошедшемуся шраму, и, хотя мне удалось утихомирить приступы гнева, призрак воспоминания все еще витал рядом.
Прошло более десяти лет с тех пор, как я в последний раз думала о своих ночных кошмарах. Я не могла вспомнить, из-за чего они начались, или почему моя мать считала, что это ее вина, но я больше не хотела складывать кусочки воедино. Паралич отступил, «ментальные» стены снова стали сильными и крепкими, и одиночное заключение позволило мне снова почувствовать себя нормальным человеком. Доктор Конвей пыталась подтолкнуть меня к разговору
Все случилось так быстро. Олли настаивал, что это он разгромил душевую, когда Стэнли вырвал меня из его рук. Затем вызвали других охранников, чтобы те могли успокоить Олли, когда угрозы в его адрес рикошетом отскакивали от кафельных стен. Словно пули вылетали из их ртов, пока я стояла, заложив руки за спину, и дрожала у стены рядом с дверью. Я не могла понять смысл их угроз, но этого было достаточно, чтобы заставить воинственного Олли признать поражение, когда Стэнли смог увести меня.
Олли предпринял несколько попыток поговорить со мной, когда я вернулась к своему обычному графику в среду, но я отмахнулась от него, поблагодарив за этот мой вынужденный отдых. Если бы не выходные с Олли, мой разум не вышел бы из-под контроля. Я бы захотела позаботиться о Зике, но это привело к воспоминаниям о моей матери. Воспоминаниям, с которыми я физически и морально не была готова столкнуться. Я не могла винить Зика в том, что произошло; он не знал, что делает, а вот Олли прекрасно осознавал.
Олли точно знал, что делал.
Но я уже смирилась.
И вернулась к прежней версии Мии.
Многие путали мое расстройство с депрессией или тревогой, но это было совсем другое. Чтобы впасть в депрессию, нужно чувствовать безнадежность или печаль. Я не чувствовала ни того, ни другого — лишь черную дыру. Мои стены окружали меня, пока я продолжала падать сквозь пустоту. Дверь для Олли, которую я вырезала, заставила меня поверить, что он мог быть аварийным выходом, и часть меня переместилась к этой двери, придерживая ее пальцем. Я почувствовала боль от того, что сделало это со мной. Всё началось в моем сердце. Красный цвет медленно вытеснял черную тьму. Жжение в моей груди, мерцание дюжины свечей, их воск, стекающий по моим венам, и я вспомнила, по какой причине я закрылась в себе. Потребовалось сорок восемь часов, чтобы медленно восстановить эти стены обратно, на этот раз без чертовой аварийной двери.
Теперь я снова падала в черную дыру, окруженную моими новыми стенами, в абсолютном спокойствии.
Я пришла на групповую терапию пораньше и заняла свое место. Пока другие просачивались через двойные двери большой, но бесполезной комнаты, я переключила свое внимание на гипс, используя маркер, чтобы нацарапать на нем музыкальные ноты, которые застряли у меня в голове, как обычно делала, когда сидела в наушниках. Музыка всегда была моим оправданием, чтобы избегать разговоров или другой неудобной ситуации. Я надевала наушники, и все, казалось, оставляли меня в покое. Вот такая Магия.
Кто-то прочистил горло.
Я оторвала взгляд от гипса и обнаружила, что большие белые глаза Арти смотрят в мою сторону. Закрыв маркер, я покрутила его между пальцами. Олли сидел напротив меня, как и в прошлый раз, и выглядел по-другому — каким-то усталым. Его волосы
Джейк незаметно помахал мне рукой, словно хотел почувствовать мое текущее настроение.
Я сверкнула своей фальшивой улыбкой.
Это было единственное, что у меня осталось.
— Сегодня мы собираемся сделать кое-что другое, — сказал Арти, передавая по кругу листы бумаги и ручки. — Я хочу, чтобы каждый из вас записал две правды и одну ложь. Мы будем идти по кругу, пытаясь угадать, что из этого выдумка. И, пожалуйста, давайте будем в пределах PG-13*. (Прим. ред.: Рейтинг PG-13 — это рейтинг, присваиваемый фильмам с материалами, не предназначенными для детей до 13 лет. Там могут присутствовать не конкретизированные эпизоды с наркотиками и слова, связанные с сексом).
Уставившись на чистый лист бумаги, я продолжала вертеть маркер в здоровой руке — ну, более здоровой руке. Свежие порезы тянулись по всем моим костяшкам, оставляя новые шрамы после моего маниакального приступа.
По тому, как некоторые откинулись на спинки стульев и расслабились, можно было догадаться, кто из них закончил задание, пока тишину нарушали тихие вздохи. Прошло пять минут, а я все еще не написала ни одной строчки.
— Окей, время вышло. Я начну, — сказал Арти и опустил взгляд на свою бумажку. — Я родом из Египта, у меня шесть братьев и сестер, и когда я был ребенком, то хотел стать астронавтом.
То, что у него было шесть братьев и сестер, было ложью. На это указывали многие факторы, начиная с того, как изменился его тон, когда он это сказал, и заканчивая тем, что это факт был самым скучным из трех, а еще точное число, которое он использовал.
Группа заявила, что то, что он из Египта, было ложью, но я промолчала.
— На самом деле, у меня девять братьев и сестер, — сказал Арти с улыбкой. — Хорошо, Айзек, давай послушаем тебя и продолжим по часовой стрелке.
Айзек поерзал на стуле, прежде чем перечислить свои три факта, и, поскольку правда и ложь продолжались по кругу, вскоре за ним последовали недоверчивые замечания.
Олли выпрямился, когда подошла его очередь. Борьба в его глазах была очевидна, когда он опустил взгляд на свой список. Он скомкал листок в кулаке и сунул его в передний карман, прежде чем сказать:
— Я умер и вернулся к жизни, я отказался от жизни, и я спас чью-то жизнь.
Наступила тишина.
Послышался чей-то кашель.
Затем последовали комментарии.
— Олли бы никогда не отказался от жизни. Он не смог убить даже ту уховертку, ползущую по его руке, — хихикнула Бриа. — Помнишь, Джейк? Как он снял её с помощью листа и отнес на дерево? — еще один смешок.
Внимание Олли по-прежнему было приковано к полу. Он засунул руки поглубже в карманы. Тот факт, что он использовал термин «отказался», рассказывал безмолвную историю его прошлого, известную только ему.
— Он никого не спасал, — сказала я тихо и была удивлена, что меня кто-то услышал.
— Почему ты так решила, Мия? — спросил Арти.
— Я просто знаю.
Арти посмотрел на Олли, и тот кивнул.
— Она права.
Две правды и ложь Джейка оказались простыми, к тому же все знали, что он гей.