Остатки
Шрифт:
– Пиздец парнишка.
– Не то слово. Он был безоговорочным лидером. Все обходили его стороной, кроме близких друзей, но вместе с тем готовы были массовый суицид на площади устроить в его честь.
– Исчадие ада какое-то.
– Хуже. А потом что-то там у него случилось, в голове шестеренки свернулись, и он встал таким милым. Ну, все тут же и стали вешаться на беднягу. Говорят, втюхался он в кого-то. А в кого, хрен знает.
Мне стало безумно любопытно, что ж там произошло. И на хрен тогда я ему сдался? Что-то ну о-о-очень слабо вериться, что он меня из жалости купил. Кстати, он сам говорил, что
– Эта была обычная гонка? – сменил я тему.
– Не понял?
– Обычно соревнуются за что-то. Или вы просто так ездили?
– Ну если тебе станет легче, то мы боролись за тебя.
У меня даже рот открылся в удивлении. Я пристально посмотрел на Скилза. А он, падла, только засмеялся.
– Да шучу я, не парься. Это была гонка за первенство. Ведь победить Края – значит очень многое.
– А, ну тогда ладно, – протянул я, допивая содержимое стакана.
– Ты так хлещешь. Неужели еще не прибило? Напиток-то не слабый.
– Да нет. В норме все, – пожал я плечами, рассматривая пустое дно – Меня вроде алкоголь особо не берет. Сегодня так точно.
– А ты не хотел бы переметнуться и провести время со мной? – тише спросил парень на самое ухо, давая мне новый стакан, а когда я взял его, нарочно провел по руке.
– А вот теперь не понял я, – невозмутимо оповестил, как ни в чем не бывало, отпивая, а в голове уже судорожно соображая, куда смыться и оценивая этого громилу. Не смыться, однако. Может покричать Края?
– Ты же трахался с Краем, я прав? – я подавился, и алкоголь неприятно обжег горло, после оставляя ощущение, точно я гвозди проглотил – Это сразу заметно по вам двоим. А еще я понял, что ты довольно темная лошадка. Настолько темная, что хочется приструнить для перестраховки. А Край слишком наивен по отношению к тебе.
– И как ты узнал? – вытирая рот рукой, спросил я, поняв, что он прав и уверен в своих словах. В волнении я полностью осушил полный стакан.
– Не смеши меня. Любой, кто сюда приходит в первый раз так или иначе напуган. А ты сразу стал, может и не осознанно, но все рассматривать. Обычно такой взгляд у тех, кто старается до мелочей все запомнить и рассмотреть, чтобы в случае чего пригодилось.
– Я испугался. А может я смотрел потому, что мне интересно? Это все в новинку.
– Блять, да не смеши меня, интересно ему. У тебя глаза цвет меняют, когда внутри что-то происходит. Глаза – твои предатели. Когда ты пришел, они ярко горели, как у кошки, настороженно. А когда сосался с Краем, они потухли, практически накрылись пеленой. Это значило, что ты не особо внимателен. И готов поспорить, был бы у тебя пистолет, ты бы держал руку наготове, чтобы при случае тут же выстрелить. Твоя походка была на вид неуверенной и такая скромная. Но только на вид. На самом деле ты просто очень осторожен и только пускаешь пыль в глаза. Это я понял по тому, что твое тело было напряженно и осанка… – он провел рукой по спине и, дойдя до поясницы, проводил лишь пальцами – Она непривычно гибкая. Не от природы. Она специально развита. У тебя и растяжка неплохая – провел по бедру и я неприятно поморщился, но стерпел – Но в этом убедился Край, когда вставлял тебе. И от тебя веет закрытостью, прикрытой миловидностью. Ты всегда насторожен
Все это он чуть ли не шипел мне на ухо, поставив руку на столб, рядом с моей головой. Я не двигался и, скрестив руки, смотрел впереди себя. Я был растерян. Никогда меня еще не читали, как с раскрытой книги. Вывернули и прочитали. Пиздец, неужели все НАСТОЛЬКО заметно?
– А кто же тогда ты? – задал вопрос я, поворачиваясь к нему. Наши лица оказались лишком близко. Внутри все зашкаливало от грозящей опасности.
– А вот это тебе знать не обязательно.
– Ты ведь не расскажешь Краю?
– Смотря, что мне за это будет. Я должен уберечь друга от такой опасности, как ты. Лучше сразу убить.
Сказав это, Скилз сжал мое горло пальцами. Я стал вырываться, пытаясь отцепить от себя руку. Но она словно из цемента. Стиснув горло в железной хватке, эта тварь наслаждалась видом. Я извивался и морщился от боли. Тихий голос рывками выходил из легких.
– Какой голосок, – с наслаждением протянул гонщик, пошло облизывая губу. Я перестал дергаться, только держась за его запястье. Голова уже начала кружиться и перед глазами все поплыло. Появилось покалывание от нехватки кислорода.– Готов поспорить, когда ты стонешь – это незабываемо. Если этот твой скулеж настолько возбуждает то, что будет, когда ты начнешь срывать голос от удовольствия?
С этими словами он с силой сжал рукой в области паха. Я издал что-то наподобие вскрика.
– Спроси у Края. Он сегодня дважды довел меня до полусознательного состояния от оргазма, – зло осклабившись, подлил я масла в огонь.
От злости Скилз тряхнул меня и толкнул в столб, не отпуская горла. Я глухо простонал, ударившись затылком. Из глаз посыпались фейерверки.
– И чего всем от меня только секс нужен? – спросил я у пропасти неба. Хотя оно тут вообще не причем.
– Потому что один твой вид уже заселяет навящивую мысль и желание затащить в постель. И от него, знаешь ли, тяжело избавиться. Если бы не Край, тебя бы здесь все по кругу пустили.
– Может, отпустишь? Я сейчас вырублюсь, – напомнил я о руке, сковывающей мое горло. Он отпустил, и я бы грохнулся на землю, если бы эта сволочь не поймала меня.
– Какой ты легкий, – подкинул меня Скилз и, обняв за талию, прижал к себе. Я закашлялся от саднившего воздуха, судорожно схватившись за горло. Для удобства пришлось вжаться лицом в его грудь и упереться рукой – Как ты сладко пахнешь. И это тело хочется сломать в тисках. Я бы не отказался развлечься с тобой, маленький Нико. Заодно бы и все косточки пересчитал.
– Зоофил и извращенец, – пробрехал я – Предатель. Единственный, кто сделает больно Краю – это ты. А еще другом себя зовешь. Сука ты. А я никогда не причиню вреда Краю. У меня и мысли не было такой.
Парень смотрел на меня и убрал челку за ухо. Меня всегда дежавю преследует!!!
Вообще по сути дела, кто из нас двоих кого обидит?!
– А мне откуда знать? Вдруг ты ему посреди ночи горло перережешь?
– Даже если я с тобой и пересплю, не будет никакой гарантии, что я не вскрою его тем же ножом той же ночью. Мы всегда рядом. Скажешь ты ему или нет, твое дело. Но ты в любом случае в проигрыше. Не скажешь – возможно, он сдохнет. Скажешь – та же история.