Осторожно, дамы отрываются
Шрифт:
Несмотря на поздний час, ни Ирина, ни Марианна Венедиктовна не спали.
– Ну что? – кинулись они к Любе, едва она открыла двери. – Ты свела с ума своего Сивцова?
– Свела, – буркнула Любаша. – Теперь он стал совсем сумасшедшим, чуть за руку не потащил к алтарю… Чего вы обрадовались-то? Обженил меня с Сенечкой! Просто как свекровь какая-то – уж так мою невинность бдит, уж так бережет!
– А может, он эту невинность для себя бережет? – лукаво прищурилась Марианна Венедиктовна.
– Да сколько уж беречь-то можно? –
– А эта была? Ну, стриженная? – спросила Ирина.
– И ничего она не стриженная, – вздохнула Люба. – Она вся такая… сердечная, душевная… она жена нашего Гришки. Ну помните, я вам про рыжего такого парня рассказывала? Вот его.
Больше говорить не хотелось. Люба уже приготовилась ко сну, а от взволнованных дам покою не было.
– Ну Люб, ну расскажи – он тебя танцевать приглашал? – приставала Ирина.
– Нет, и сам не приглашал, и другим не давал, – отворачивалась к стене Люба.
– Это от ревности, – тут же объясняла Марианна Венедиктовна, она тоже спать не торопилась. – Ой, девочки, я сейчас вспоминаю – у меня был один такой молодой человек… да что вы так уставились? Это ж еще тогда было, когда я и сама была молодая!
– Он не будет ревновать, у него какие-то там жизненные принципы образовались, и как раз по поводу ревности, – вздохнула Люба и вдруг неожиданно для себя заявила: – Ничего у нас с ним не будет. Вот чувствую – не любит он меня, пар-разит… Да еще со свадьбой с этой… И что мне теперь на работе говорить – ума не приложу. Все так и гудят, прямо хоть в самом деле – замуж за этого Сенечку.
– А и чего?! – вдруг обрадовалась Марьванна. – Парень приятный, состоятельный, родители сразу вам квартиру сделают! Ну подумаешь – парень глуповатый, так это ж совсем не плохо! Вы что не помните : «На дурака не нужен нож, ему с три короба наврешь, и делай с ним что хошь! Лап таба-диба-дудай! Лап…»
– Ну какое «лап-таба-диба»?! – не поддавалась на уговоры Люба. – Мне нужен такой… такой… Я домой уеду.
– И я с тобой, – вдруг всхлипнула Ирина. – Все они, эти мужики, знаете кто? Страдаешь из-за них, страдаешь, мучаешься, а они…
Девушки уснули с твердым намерением уехать к себе домой сразу же утром. И не надо их уговаривать! И ничего им говорить тоже не надо! И вообще – никаких олигархов и начальников здесь не водится, а раз так!.. И вообще – Марьванна могла бы и поуговаривать, а не храпеть в своей комнате, как механизатор!
Утром сестры проснулись в самом боевом настроении.
– Значит, Ирочка, я сейчас начну собирать вещи… – сразу же заявила Люба и мило обратилась к старушке. – Марьванна, а вы не сходите к Евгению, не пригласите его попрощаться? Сивцов его, конечно же, отпускать к нам не будет, так вы скажите, что я домой, в деревню уезжаю…
– Подожди, Любаша, – остановила сестру Ирина. – Мне надо попрощаться
– А как же Евгений? – с видимым облегчением спросила Люба.
– А его мы пригласим позже, – ответила Марианна Венедиктовна. – К тому же не забывай – тебе надо уволиться с работы. Некрасиво это – сбегать.
Люба так тяжко вздохнула, что казалось, будто ее отправляют в пожизненное рабство. Однако, мудрая Марьванна ее печали не поверила.
Все утро Ирина не могла найти себе места. Она завивала волосы, красила ресницы и подолгу замирала возле зеркала.
– Люб, как думаешь, мне вот в этом платье ехать? Или может то, синее надеть?
– Езжай в этом. В синем ты на баклажан похожа, – поддерживала сестру Люба.
– А в этом, как сноп! – нервничала Ирина. – И почему ты сразу не сказала, что мне надо ехать в брючном костюме?!
И прическа ее не устраивала.
– Люб, мне вот эту кудрю на лоб спустить? Или ее лучше за ухо затолкать? – не отставала она.
– Ты ее вообще убери, а то как пудель…
– Сама ты пудель Артемон! Я что – зря завивалась? И вообще – надо косу заплести, Мишка любит, когда я с косой.
– Девушки! Ваш провожаемый уедет без вас, – напомнила Марьванна. – Ирочка, если ты сейчас не оденешься, он вообще не увидит, какая ты сегодня красавица.
Это были самые правильные слова, именно те, которых Ирина ждала.
В половине двенадцатого девушки уже вышли из подъезда. Во дворе к ним кинулся Евгений:
– Теть Люба! Вы далеко? Я вас так давно не видел! А когда мы еще шарлотку печь будем?
У Любы на глаза навернулись слезы.
– Малыш… я наверное скоро уеду… к себе в деревню. Но ты не переживай, я обязательно оставлю тебе адрес, и ты будешь писать мне письма.
– Я не умею писать… – растерялся Евгений.
– Ну… тогда… – не знала, что сказать Люба. – Тогда папа писать будет. А читать вы будете вместе.
Времени совсем не оставалось. Ирина присела возле мальчика и проговорила:
– Женя, мы сейчас быстренько съездим в одно место, а потом приедем. Тетя Люба еще не завтра уезжает, ей еще уволится надо.
– Я вас подожду, – пообещал мальчишка. – Здесь, на скамейке.
Времени на автобус уже не оставалось, и сестры поймали такси.
– Между прочим, могла бы со своим Мишенькой и без меня проститься, – бурчала Люба. – Во будет теперь Евгений сидеть, пока мы не приедем. А потом Сивцов опять на него ругаться станет.
– Не станет. Мальчик же ему объяснит, что ты уезжаешь, – отмахнулась Ирина. – А одна я не могу… говорю же – боюсь. Ты же понимаешь, там эти танцорки все такие маленькие, хлипенькие, и я появлюсь – бомба здоровенная. Мне же неловко. А на твоем фоне я очень выгодно смотрюсь…