Осторожно! Маша!

Юнина Наталья

– Прекрасно, Маша! Давай отрабатывай мою потерянную поездку.

– Прости меня, пожалуйста, Саша, я честно не знаю где он, - гореть мне в аду, довел бедного ребенка, хотя никакой она не ребенок или я точно педофил.

– Все. Только не реви, этого еще мне не хватало. Бери швабру и начинай мыть везде полы, под кроватью тоже. Две комнаты быстро уберешь, но, чтобы все блестело. Давай, чтобы до ужина справилась.

– И это все? Просто убрать?

– Начинай давай, а не болтай.

– Так я в платье.

–

Снимай, можешь даже голой убирать.

– Нет уж, спасибо.

Маша нехотя идет в ванную, берет швабру и начинает реально мыть пол. Начинает со спальни. И делает это вовсе не демонстративно, а реально протирает каждый уголок. Вот еще чуть-чуть и ее волосы перестали быть идеально прямыми, так мне нравится больше.

– Машуня, под кроватью не забудь. Кажется, кто-то говорил, что там очень много пыли. Кто же это мог быть? Точно, это же ты и была!

– Как я туда полезу в платье?

– Обычно. На корточки и засунула швабру поглубже.

– Кажется, я сейчас засуну эта швабру поглубже тебе в задницу.

– Ой-ой-ой, Мария Сергеевна, не выражайтесь, вам не идет.

Маша опускается на колени и начинает мыть пол под кроватью. Сама не осознает, какой классный вид предстает перед моими глазами. Вот та самая резинка чулок с красивым узором. Попа у несостоявшегося психолога, как и ножки очень даже хороша. Ой, б*я, это называется пора заканчивать.

– Машка, ты скоро?

– Почти все, проверять будешь?

– Нет. Я тебе доверяю.

– Маш, смотри, а паспорт-то все время был у меня, во как оказывается, - Маша тут же встает с пола, поправляет платье и тяжело дыша произносит.

– Ну и гад же ты, Краснов! Ты спер у меня паспорт!

– Ты не забыла, что это мой паспорт?

– Да пошел ты, - хватает подушку и со всей силы хреначит меня ею по башке.

– Тихо, тихо, Машуня, нервные клетки не восстанавливаются.

– Гад! – перехватываю ее руку, вырываю подушку и валю сопротивляющуюся Машу на кровать.

Первое время она еще брыкается, но когда я фиксирую ее руки над головой, прекращает двигаться, только тяжело дышит.

– Ну что, Мария Сергеевна, что будем делать?

– На ваше усмотрение, Александр Вадимович…

Глава 14

– Это уже ни в какие ворота не лезет. Даже в сопливых фильмах не выдерживают такой долгой паузы, - нагло заявляет Маша.
– Александр Вадимович, вы часом ничем не страдаете?

– Например?

– Может быть тугодумством?! Пока вы на что-то там решитесь, у меня руки затекут.

– А ты не думаешь, что мне просто приятно на тебя смотреть?

– Да?
– удивленно спрашивает Маша. – Ну тогда ладно, смотри. Но может все-таки начнешь что-нибудь делать?

– Могу налепить тебе скотч на рот. Ты как?

– Отрицательно, - убираю одну руку с Машиных запястий и начинаю перебирать ее волосы.

– Знаешь, глупо отрицать, что ты мне нравишься, но…

– Только давай дальше без всяких «но», еще ни одного человека эти мерзкие две буквы не делали счастливым. В принципе мне сойдет пока и это признание.

– Сойдет, значит, ну ладно.

Легонько касаюсь большим пальцем Машиных губ, провожу по ним, чуть сильнее нажимая. Маша тут же закрывает глаза, совесть во мне еще кричит остановиться, но сделать это сложнее, потому что, мать ее, есть еще и банальное «хочу». Уговариваю сам себя только попробовать и на этом все. Отпускаю ее руки и наклоняюсь ближе. Вдыхаю запах ее волос и веду носом по щеке, Маша тут же обхватывает меня за шею, и сама тянется к моим губам. Неумело целует и тут же зарывается в мои волосы своими маленькими пальчиками. Мне бы остановить это безобразие, но я еще больше завожусь от того, что эта врушка совершенно не умеет целоваться. Чуть отстраняюсь от нее и уже сам накрываю ее губы, сплетаю наши языки. Не знаю сколько так продолжалось, но на свете есть все-таки какие-то силы, нас приводит в чувства будильник на Машином телефоне. Перекатываюсь на спину и начинаю громко смеяться.

– Маш, это что будильник, что пора баиньки или домой?

– Это напоминание, что пора доставать ужин из духовки, - еле дыша, произносит раскрасневшаяся Машка.

– Точно, ужин. Кстати о еде. Завтра после учебы заходишь в магазин и покупаешь помидоры.

– Помидоры? Ты хочешь томатный суп?
– приоткрывая глаза, вещает несостоявшаяся психологиня.

– Нет. Покупаешь помидоры, приносишь к себе домой, тщательно моешь и начинаешь тренироваться.

– В смысле?
– недоуменно спрашивает Маша.

– В прямом. Тренируйся на них целоваться. Говорят, люди учатся именно на них.

– Сволочь!
– Маша со всей силы бьет меня в плечо и соскакивает с кровати.

– Да ладно, Машка, что здесь такого, ну не умеешь ты целоваться, все приходит с опытом, не расстраивайся, солнышко.

Как и предполагалось, под звон непрекращающегося будильника, Маша в очередной раз берет подушку и со всей силы бьет меня ею по голове. Не отстраняюсь, пусть выпустит пар, еще пару обид и больше сама ко мне не придет.

– Маш, тебя кто биться учил?

– Папа!

– Мне уже даже представить страшно какой там папа.

– Бойся, тебе полезно, хоть в штаны обделайся от страха, но все равно, максимум через два месяца ты уже будешь с ним официально знаком!
– кидает подушку на кровать и уходит из комнаты.

Встаю и иду вслед за ней. Маша как ни в чем не бывало, достает из духовки мясо с картофелем. Тут же ставит посуду и подает еду. С ума сойти, эта пуленепробиваемая мелочь держится так, как будто только что не я ей указывал целовать помидоры. Садится за стол и с важным видом сообщает.