Остров Дохлого Дракона
Шрифт:
Время тянулось ужасно медленно. В обед опять принесли по миске кислой капусты и по куску хлеба. А когда Ивашка спросил у подававшего еду в камеру гнома, насчёт чаю или кофе, тот аж на пол покатился со смеху.
Дни были похожи один на другой, еда - сон, хождение по камере. Иногда, правда, почти все время молчащий Толстун подбегал к двери и принимался барабанить в неё, требуя свободы. Тогда в камеру заваливалось несколько стражников, и принимались методично деревянными дубинками избивать обоих бедняг.
Ивашка, чтобы не потерять счёт времени стал рисовать на стене палочки. Количество полочек все росло,
– Выходи по одному.
В коридоре, куда вышел Ивашка, ему два здоровенных стражника связали руки за спиной, и повели вверх по лестнице.
– Куда идём то? – спросил Ивашка у шагавшего рядом стражника
– Известно куда, на суд, – нехотя процедил тот. – Вот и пришли, - он распахнул дверь и пропустил наших бедолаг вперёд.
После почти месяца проведённого в сумраке камеры Ивашка в первое время почти ослеп. В окна ярко било солнце. Понукаемые стражниками Толстун с Ивашкой прошли к углу, где для них были поставлены два стула, и сели там, протирая глаза и часто моргая.
Наконец, Ивашка утёр слезы, набежавшие на глаза и осмотрелся. Зал, куда их ввели, был не очень большой, прямо перед ними было кресло для судьи. А вдоль стен стояло несколько стульев для зрителей. С радостью Ивашка различил среди них Дюшку и учительницу, были там и капитан его корабля, и почти вся команда. В сумме, гномов тридцать. Они о чем-то оживлённо переговаривались, и в зале стоял гул от множества голосов.
Но вот из задней двери, находившейся за судейским креслом, показался невысокий гномик в ярко-синей мантии и такого же цвета колпаке. «Судья» - понял Ивашка. Тот прошёл к своему креслу и, расправив мантию, основательно на него уселся.
– Начинается судебное разбирательство по обвинению жителей нашего города именуемых Толстун и Ивашка в убийстве неизвестного, - судья осмотрел зал и продолжил:
– Как показывают свидетели, подсудимый устроил драку с двумя неизвестными гномами, очевидно не из нашего города, так как убитого никто не опознал. Второй гном пойман не был, но как показывают свидетели, он и не пострадал. Зато у нас есть труп и есть признание подсудимого Ивашки, что это он ударил потерпевшего, – Судья ещё раз обвёл взглядом зал. Все внимательно слушали. Тогда он повернулся и осуждающе покачал головой и продолжил:
– Вам слово подсудимый.
Ивашка целый месяц думал над своей речью, а здесь растерялся и стал переступать с ноги на ногу.
– Суд слушает вас, подсудимый.
– В общем, а начну я с вечера накануне. Зашёл, значит, я вечером перекусить к Дубку, а там эти двое уже пьяные были, когда Дубок принёс мне поесть, они полезли на нас с ножами, но были слишком пьяны и мы их оглушили и выволокли на улицу. Потом я пошёл домой, а утром ко мне пришёл гномик Дюшка, и мы решили с ним перекусить у Дубка. Когда мы подошли, то увидели толпу у ресторана и обнаружили, что Дубок убит. Я повёл мальчика подальше оттуда и вдруг обнаружил слежку, тогда я решил зайти в первый попавшийся ресторан, что бы проверить, кто за мной следит. Это оказался один из вчерашних бандитов. На счастье - или на несчастье в ресторане оказался мой друг – Толстун. Я попросил его помочь мне, а сам, спасая гномика, выпроводил его через заднюю дверь ресторана, а когда зашёл назад, то увидел, что два вчерашних бандита с ножами нападают на Толстуна. Ну, я схватил кочергу у камина и поспешил на помощь другу. Вот и всё.
– Свидетель, Дюшка, что вы можете добавить к сказанному, - обратился судья к гномику. И Ивашке вдруг показалось, что вот сейчас Дюшка подтвердит его слова, перед ним извинятся и отравят на свободу и поедут они вместе с пацанёнком и Натали за кладом. Боцман даже заулыбался своим мыслям.
– Так все и было, - пролепетал гномик, он явно был взволнован, тем, что был «свидетелем Дюшкой», что вокруг столько взрослых гномов, что от его слов зависит судьба его друга Ивашки.
– Что все?
– повысил голос судья.
– Вы рассказывайте, что видели сами.
Дюшка совсем смешался.
– Ну, пришёл я к Ивашке, пошли мы к Дубку, а он убит, и Ивашка вытолкал меня и мы пошли в другой ресторан, а в том выгнал меня через чёрный вход и говорит, беги к учительнице и всё.
– Садитесь свидетель. Подсудимый, Толстун, что вы можете добавить?
– Да, это они на меня напали с ножами и стулом мне по голове заехали, а потом стражники начали бить, все зубы выбили, а затем в тюрьму посадили. За что? За что, я вас спрашиваю? – уже гневно выкрикнул толстяк. – Свободу заключённым.
Гномы, находящиеся в зале, зашумели, зацыкали на Толстуна. Стражники окружили кольцом бедных подсудимых.
Судья поморщился на всё это. И, видимо, желая прекратить шум, похлопал в ладоши. Как ни странно это возымело действие. И через пару минут в зале действительно установилась относительная тишина.
– Объявляется перерыв до завтра, продолжение заседания в это же время, - и судья быстро вышел через ближнюю к нему дверь.
Стражники повели наших героев назад в камеру. Ох, как метался Ивашка в её стенах. Он делал несколько шагов, пока не упирался в стену, разворачивался на одной ноге и так же быстро шёл к другой стене. И так пока Толстун не попросил его «не маячить». Тогда Ивашка набросился на своего сокамерника.
– Слушай, Толстун, он нам не верит, думает, что мы с тобой бандиты какие-то.
– Знаешь, что я думаю, Ивашка. Сошлёт он нас завтра лет на пять в рудники, - и толстяк горестно засопел. – Пять лет солнышка не видеть, не ходить под парусом, - Толстун лёг на своё обычное место и отвернулся к стене.
– Да брось ты, не может такого быть, чтобы за одну бандитскую голову давали пять лет рудников, - Ивашка продолжал бегать от стены к стене.
Тут окошко в двери открылось, и им просунули их всегдашнюю капусту.
Эту ночь Ивашка не спал, всё ходил из угла в угол «тусовался» как говорят заключённые со стажем.
Первые лучи солнца, проникшие в маленькое окошечко под потолком, осветили Толстуна. Он лежал на спине с руками под головой и не спал.
– Знаешь, что Ивашка, когда освобожусь, я больше вообще пить не буду, только молоко. Ведь если бы не пиво и ром разве я бы сюда попал?
– Извини, Толстун, это я тебя втянул.
– Да причём здесь ты, я каждый день, как напьюсь, обязательно в какую-нибудь драку влезу. Рано или поздно всё равно убил бы кого или изувечил. Нет, всё больше, кроме молока ничего не пью.