Остров Невезения

Иванов Сергей Григорьевич

— Уезжаете?

— Да, с радостью, — ответил я.

— Долго проработали?

— Ровно одну неделю.

— Не понравилось? — улыбаясь и зная ответ, спросил водитель.

— Нет, не понравилось.

— Тяжёлая, нудная работа… Я знаю, здесь работники долго не задерживаются, — понимающе комментировал местный парень, выезжая с территории фермерского двора.

— Не только работа. Условия проживания здесь зимой паршивые. В трейлерах холодно и сыро, по несколько человек, да ещё и хозяин удерживает за газ и электричество, кроме платы за проживание.

— Да уж, условия дерьмовые! — согласился водитель.

— После удержания из зарплаты за проживание,

газ, электричество, выходит, что работаешь здесь менее чем за три фунта в час, — калькулировал я.

— Shit! [11] Вы правильно решили съехать отсюда. Куда сейчас направляетесь?

— Нам бы к автобусной остановке. Откуда можно доехать до Эксэтера.

— Тогда, нам по пути.

Занимался чудный солнечный день, веселящий душу явными признаками весны.

11

Дерьмо.

На остановке нам не пришлось долго ждать, скоро нас подобрал, полупустой автобус и мы поехали далее. На пути к Эксэтеру нас сопровождала чудная погода и живописные виды залитых солнцем зеленых холмов.

4

— А Эндрю Вебера вы случаем не знаете?

Прибыв на автовокзал города Эксэтер, я поинтересовался о ближайшем рейсе до Лондона, и нам предложили билеты на автобус, который отправляется не ранее, чем через два часа. Это время мы скоротали в просторном вокзальном кафе, где позавтракали и выпили немало кофе. По согласованию с земляком, я вернул ему половину суммы, потраченной на меня за услуги по кратковременному трудоустройству. Остальное — обещал вернуть при первой возможности.

Связь с фермой мы договорились поддерживать через единственный мобильный телефон Аркадия. Для этого надо было сделать ему звонок с телефона-автомата, чтобы у него определился номер, и ожидать его ответного звонка на этот же телефон. Предполагая, что он сейчас стоит у конвейера и не посмеет отреагировать, да и, не имея пока новостей, мы не стали беспокоить его. По нашим расчётам времени, мы едва ли поспевали прибыть сегодня в Лютон в рабочее время, как нам хотелось бы, а приезжать туда на ночь не имело смысла. Телефон Татьяны упорно не отвечал, вероятно, также — работа не позволяла отвечать на звонки. Услышать её мы так и не смогли. На телефонные номера, которые позже обнаруживались, как звонившие ей, она тоже не могла дозвониться, так как нас там уже не было. Ещё одна дурацкая ситуация, причина которой — отсутствие своего телефона.

Переезд от Эксэтера до Лондона занял часа четыре-пять и прибыли мы на вокзал Виктория уже вечером. Там мы нашли остановки пригородных маршрутов, с одной из них по расписанию регулярно отходили автобусы в Лютон. Но мы не стали туда ехать, ибо связаться с Татьяной так и не удавалось, и мы не имели представления, где и как коротать время в том незнакомом городе до утра.

Связавшись с Аркадием, мы доложили ему о ситуации и просили его названивать пропавшей Татьяне, а сами задумались о том, где провести время до утреннего автобуса.

Домашний телефон Виктора долго не отвечал, а когда, наконец, отозвалась его жена, то на мой неловкий вопрос о вынужденном ночлеге, она рекомендовала обращаться к Виктору. Интонации её ответа легко улавливались. Я изложил земляку свои предположения, о нашей неуместности там и моём нежелании обременять кого-то. Он задал мне вопрос относительно наступающей ночи, на что я не имел чёткого ответа, обещающего комфортный ночлег. На тот момент я никого больше не знал в Лондоне, куда можно было заявиться с попутчиком и остановиться на ночь. О существовании разного типа отелей-ночлежек по 10–15 фунтов за ночь, которых полно в Лондоне, я также пока не ведал. До первого утреннего автобуса, отходящего в Лютон, у нас было часов десять. Убить это время в Лондоне дело несложное, но завтра нам предстояло бегать по незнакомому городу в поисках жилья и работы, и перед этим марафоном хотелось бы ночью поспать. Погода в Лондоне была менее весенней, и к ночным гуляниям по улицам не располагала, поэтому время мы убивали в пабах и кафе.

Случайно оказавшись в пустом ресторане Мак Дональдс, мы хорошо задержались там благодаря приветливому чёрному парню. Этот приятель работал там, в качестве дружинника, присматривающего за порядком в зале. Ресторан работал ночью, и этим объяснялась потребность в его услугах. Так как в это время там было тихо и пусто, скучающий охранник легко распознал в нас посетителей, убивающих время, и по-свойски присоединился к нашей компании. Он оказался очень разговорчивым и от души довольным, получив в рабочее время возможность, поговорить с двумя русскими. Вскоре, мы неплохо знали друг друга.

Товарищ был коренным лондонцем, но неуютно чувствовал себя в современных товарно-денежных отношениях, проявлял живой интерес к социализму, и я, как мог, удовлетворял его искреннее любопытство. Он по-приятельски жаловался нам, что все родственники признали его неисправимо ленивым и безынициативным типом. Но сам он не считал себя таковым. Пояснял нам, что докатился до такой работёнки, потому, что у него не лежит душа к жёстким, бесчеловечным отношениям, в которых неизбежно оказываешься, если пытаешься больше зарабатывать и потреблять. Так, он решил не насиловать себя и отойти в сторонку. Этой ночью он, увлеченный беседой с нами, пил кофе, рассказывал о себе и расспрашивал, о жизни и людях в странах несбывшегося коммунизма. Мы хорошо сидели, пока в ресторан не вошли двое полицейских; мужчина и женщина, которые привезли из участка бумаги, с которыми предложили нашему приятелю ознакомиться и подписать. Ему пришлось оставить нас и присесть с полицейскими за другой стол. Насколько я понял, в этот вечер в ресторане имело место обычное мелкое правонарушение и задержание по вызову работника ресторана. Теперь они хотели, чтобы он выполнил некоторые формальности, как свидетель и участник происшедшего.

Ещё до прихода полицейских, за соседним столиком уже минут пятнадцать, как посиживал со своим кофе джентльмен постарше нас. Я обратил внимание, как, усаживаясь за ближайший к нам стол, он вполне по-приятельски приветствовал нашего собеседника. Было очевидно, что он здесь — постоянный посетитель. Наш приятель ответил ему, но остался с нами. Сидевший радом джентльмен, при желании мог вполне слышать нашу беседу. Как только мы остались одни за столом и снова заговорили между собой по-русски, наш сосед обратился к нам.

— Простите, на каком языке вы сейчас говорите? Не русский ли это?

— Да, верно. Как вы определили, — отозвался я.

— Имею далёкие родственные связи и некоторый опыт. Могу ли я присоединиться к вам?

— Пожалуйста.

Время у нас было достаточно, и нам помогали его убивать.

— К сожалению, я не говорю по-русски, но испытываю живой интерес… Меня звать Джеральд, — представился он. Мы познакомились. Его английский показался мне не местным, во всяком случае, понимать его быструю и не слишком внятную речь мне было непросто.