Остров Невезения

Иванов Сергей Григорьевич

— Так какой у вас интерес к русским? — начал я.

— Насколько мне известно, о моих предках, среди них были Стефан, Пётр, Григорий, Александр, Леонид и Николай Миладоровичи. В девятнадцатом веке Александр Миладорович был губернатором Малой России. Слышали что-нибудь об этом?

— Я ни с кем из них не знаком. Зато, сами мы родом оттуда, мы граждане Украины. Слышали о Новороссии?

— Да, слышал что-то. У Михаила Миладоровича была жена Ольга Трубецкая, дочь принца Юрия Трубецкого…

— Вот о Трубецком мы слышали. У него было имение, и виноградное хозяйство в Херсонской губернии на берегу Днепра, совсем рядом с нашим городом. Так что, считайте, вы встретили соседей ваших русских родственников.

— Это очень любопытно! — оживился наш случайный

земляк-собеседник, — сложилось так, что я бывал в России, но никогда не был в Украине и почти ничего не знаю об этой стране. По-моему, мне здорово повезло встретить вас.

— А что вас интересует?

— Как вы, ребята, смотрите на то, чтобы пойти ко мне и там спокойно поговорить. Как у вас со временем? Я живу рядом.

— Время у нас есть, приглашение принимается, — ответил я, едва веря, что он всерьёз приглашает незнакомых людей к себе домой в такое позднее время.

Наш новый приятель сам не был уверен, что мы согласимся, и, не скрывая своего энтузиазма, поспешил перейти из Мак Дональдс домой. Выйдя на улицу, мы заметили, что погода за это время подпортилась. Холодный влажный ветер усилился. Противно моросило. Время близилось к полуночи. Мы шагали безлюдными улицами, где-то в районе Вестминстер, неподалеку от вокзала Виктория. Наш ночной случайный собеседник продолжал что-то говорить об удивительной встрече с нами и совершенно не считался с моим затруднением воспринимать его быструю речь.

Я с сожалением подумал о том, что мы так неловко расстались с тем чёрным приятелем-социалистом, и утешил себя мыслью о возможности в будущем снова найти этот ресторан и его там же. Джеральд объявил, что мы почти пришли, и стал что-то рассказывать об этом районе — Белгрэвия. Уличные указатели обозначали этот квартал как Итон. Мне это ничего не говорило.

— Возможно, вы слышали о бывшем премьер министре — Маргарет Тэтчер, — сказал он с вопросительной интонацией.

— Да, мы знаем о такой. В 80-х годах функционировала, — ответили мы.

Убедившись, что мы имеем представление о ком идёт речь, он указал нам на входную дверь не то подъезда, не то отдельного дома в блоке старого жилого здания.

— Там она живёт, — информировал он нас. — А Эндрю Вебера вы случаем не знаете? — снова спросил он, уже с интонацией любопытного экзаменатора.

— Лично не знакомы, но слышали его музыку, — ответил я.

— Ребята, вы не похожи на гостей, пробывших в этой стране всего один месяц, — с удивлением заметил он.

— О нём и его музыку мы слышали дома, еще в семидесятых годах, — пояснил я.

— Так он проживает вон там, — показал на другую дверь по соседству с Тэтчер. — А нам сюда, — повёл он нас к подъезду дома, что напротив известных соседей. Открыв дверь ключом, мы вошли в парадную. По всем внешним признакам было очевидно, что проживает здесь немного жильцов. Нам указали на лифт, наличие которого меня удивило, так как старый дом был всего-то в несколько этажей. Лифт был старой конструкции и очень тесный, рассчитан, вероятно, на всякий инвалидный, старческий и грузоподъёмный случай. Однако, функционировал механизм исправно и бесшумно. Выйдя на этаже третьем-четвертом, нас провели в квартиру. Я почему-то был уверен, что наш приятель живёт один. Даже отметив просторные размеры жилища и горящий свет в гостиной, я был уверен, что мы никого здесь не побеспокоим. Поздняя прогулка в соседний квартал и кофе в Мак Дональдс, где его все знают, небрежность в одежде, по которой почти невозможно что-либо сказать о человеке, всё говорило о том, что субъект не обременён ни служебным, ни семейным расписанием. Умеренная чистота и порядок в квартире поддерживались, вероятно, приходящей работницей. Кроме включенной неяркой лампы торшера, на стенах гостиной было немало картин с подсветкой. На столе стояли несколько фотографий в рамках, на которых были группы людей. Бегло просмотрев выставленные фотографии, на одной из них я узнал нашего приятеля в компании с принцессой Дианой её мужа Чарльза и нескольких неизвестных мне людей. На другой, он был в группе госчиновников, среди которых я легко распознал только Маргарэт Тэтчер и самого Джеральда, только не в джинсах и куртке, а в костюме. Заметив, что я рассматриваю фотографии, он заявил, что хочет показать нам фото, привезённые из России. Предложил нам присесть и достал откуда-то большую папку, полную фотографий и всяких грамот и сертификатов с российской государственной символикой. По фотографиям, на которых нетрудно было опознать кремлёвские территории и московских функционеров, можно было догадаться, что это был период начала 90-х годов. Наш приятель там проявлялся то рядом с Рудским, то со своей соседкой Тэтчер. Грамоты и письма, отмечающие заслуги мистера Джеральда Х. Кэрролл в процессе развития Российско-Британских отношений, были подписаны Станкевичем, Поповым и прочими российскими функционерами того периода. Сертификаты о создании Российско-Британских совместных предприятий предполагали участие Британской компании Шелл в разработках и добыче российской нефти и газа. На одном из писем, со старым гербом РСФСР, к мистеру Дж. Кэрролл, его адрес был указан иной, как Кэрролл Хаус на Катерин Плэйс в Вестминстере, хотя это мог быть адрес его офиса. Показав нам все свои российские грамоты и награды, Джэральд закурил очередную сигарету и перешёл к украинской теме.

— Теперь, ребята, расскажите мне об Украине. На каком языке говорит население этой страны?

Этот избитый вопрос означал, что собеседник ничего не знает об этой стране-изгое.

— Официально, государственным языком считается украинский, но по результатам опроса населения, 70 % назвали родным языком — русский.

— Существенная ли разница между русским и украинским языками?

— Нет. Русский, белорусский, украинский — очень близкие языки, и люди, говорящие на этих языках, легко понимают друг друга.

— То есть, русский язык подобно английскому в Великобритании и Ирландии?

— Можно сказать так.

— Какие-либо конфликты, трения на этой почве?

— Скорее, это лишь тема и пища для тех, кто нуждается в проблемах для своей профессиональной политической занятости.

— Понятно. Если признать основным языком общения в Украине русский, отношение к нему в разных регионах страны отличается, подобно как у нас в Шотландии и в Уэльсе к английскому?

— Да, в Украине существенно отличаются западная, восточная и южная части страны, и не только по отношению к языку общения.

— Имеешь в виду местные диалекты? У нас тоже по речи можно распознать, из какой местности человек, и какой он социальной принадлежности.

— Не только языковое отличие. Например, население западных областей, оказавшихся в составе советской Украины в 1939 году, отличается украинским языком с польским влиянием, греко-католическим вероисповеданием и упрямым неприятием всего русского. Нечто подобное вашей северной Ирландии. Население восточной Украины — говорит и молится иначе, и от русских почти ничем не отличается. Южная Украина и Крым, так называемая Новороссия — это особый замес национальностей, религий и языковых суррогатов. Территории, отвоеванные Екатериной Великой в Русско-Турецкой войне и заселённые кем попадя. Язык русский, слегка искаженный и украшенный местными диалектами. Религия представлена всеми существующими конфессиями. Можно сказать, что Новороссия, Крым и Донбасс, то есть Юг и Восток Украины, — это интернациональная зона, в которой проживает русско-культурное население.

— И вы из южной части Украины, формально являетесь украинцами, а говорите и думаете по-русски?

— Верно, гражданство украинское, а национальность и язык русские.

— Это как-то осложняет вашу жизнь в Украине?

— Едва ли. Есть более ощутимые причины для дискомфорта.

— Очень любопытно! С вопросом о языке в Украине вы меня хорошо просветили. Спасибо. Как на счёт кофе, чая или алкоголя? У меня к вам ещё много вопросов, если вы не возражаете.

— Не возражаем. Чай и кофе, пожалуйста, — согласились мы, и перешли с хозяином в кухню. Пока готовилось горячее питье, возник следующий вопрос.