Остров Невезения

Иванов Сергей Григорьевич

— Слушаю, — взглянул на меня дежурный служивый.

— Хотел бы узнать, не пришли мои документы?

— Имя? — взял он со стола какой-то список.

— Иванов, — назвался я, и оценил точность информации от Ивана.

— Возможно сегодня, во второй половине дня. Это зависит от транспорта. Но ты лучше приготовься, — лениво промямлил тот.

Полагая, что Иван в курсе всех событий, я не стал извещать его об этом.

О моём отбытии из центра мне объявил надзиратель, когда я один шёл в столовую на обед.

— Сразу после обеда, с вещами — сюда к офису, — приказал он мне.

— ОК. Буду, — обещал я.

Кушать

расхотелось. Я машинально прошёл в столовую. Отыскал среди прочих Сашу и Вову. Патрис Лумумба стоял на раздаче, но был занят. Я хотел попрощаться с ним, но для этого следовало пройти к нему в очереди за едой. Я просто отказался от этого.

Присел за стол к Саше.

— Возможно, сегодня я отъеду, — сообщил я ему.

— Представляешь! Сегодня уже будешь в Киеве, а завтра в это время — у себя дома, — прокомментировал Саша.

— Надеюсь, что всё так и будет, — рассеянно отвечал я.

Я не дождался, пока он закончит с обедом, мне не сиделось там. Мы с Сашей обо всё уже давно договорились. Обещали друг другу не пропадать.

Когда я пришёл с вещами к офису, там уже стояли пару азиатов, собранных в дорогу. Взглянув на них, я подумал об Иване, которого не оказалось среди них, и о том, что я одет нелепо по-летнему. Светлая рубашка с длинным рукавом, летние джинсы, цвета хаки и истоптанные кожаные лёгкие туфли.

Иван так и не появился. Нас троих провели в приёмное отделение, там выдали кое-какие личные вещи, но не всё. Наличные деньги и мобильные телефоны придержали. Неопределённо обещали отдать позже. Наши документы и придержанные личные вещи в пакетах передали кому-то в микроавтобусе, что стоял у ворот. Покончив со всеми формальностями, нас проводили к автобусу. Там уже сидели трое пассажиров, разных цветов. Вероятно, с других мест содержания. Мы заняли места в автобусе.

Стояла прохладная сырая погода, типичная для приморской местности в декабре месяце. Сидя в охладевшем сыроватом салоне автобуса, я почувствовал зябкость и неприятное волнение. Было ясно, что Иван не едет с нами. Я оказался в компании албанцев и африканцев. Вдруг, через проходную, на территорию центра вошла мать Тереза, так я про себя называл женщину капеллана. Она заметила автобус и что-то спросила у стоящего рядом надзирателя. Затем, взглянула на автобус. Мы встретились взглядами. Она не подала никакого сигнала. Лишь что-то сказав служивому, торопливо ушла. А спустя несколько минут, вернулась с коричневой курткой в руках. Надзиратель принял от неё куртку и понёс к автобусу. Она осталась на месте, зябко ёжась от ветерка. Мы снова встретились взглядами, я выдавил из себя подобие улыбки. Она, едва заметно, приподняла руку, ответив мне светским приветственным жестом, и торопливо скрылась от ветра в приёмном отделении. Надзиратель заглянул в автобус и передал мне тёплую куртку.

Водитель в форме занял своё место и запустил двигатель. Сопровождающий запер дверцу изнутри и уселся рядом с водителем. Ворота раздвинулись, и мы выехали за пределы центра.

Нас тусуют и перемещают, как баранов, — подумал я, наблюдая улицы унылого декабрьского городишки. Во дворах частных домов появились рождественские украшения. Это не вызывало у меня никаких предпраздничных эмоций.

Я изменился. Фактор привыкания работал безотказно. Сейчас я реагировал гораздо спокойней, чем летом, в начале этого пути.

Вспомнил, как привыкают люди в Украине.

Сначала им задерживали зарплату. Затем, стали рассчитываться с ними продовольственными и промышленными залежалыми товарами. При этом, бессовестно завышая цены на всё это.

Далее, люди узнали, что государственные предприятия, на которых они работали десятилетиями, вдруг, оказались частной собственностью каких-то упырей.

Затем, новые хозяева стали поручать квалифицированным работникам демонтаж дорогостоящего оборудования и вывозить это, как металлолом.

Рабочих и служащих начали массово распускать в неоплачиваемые отпуска, а затем, и вовсе увольнять в связи с сокращением.

Предприятия, десятилетиями производившие высоко технологичную продукцию, которую успешно экспортировали во многие страны мира, просто закрывались.

Кинотеатры и книжные магазины превращались в салоны по продаже импортной мебели или торговые точки «Second Hand».

Затем, без всяких предупреждений, объяснений и компенсаций за причинённый людям ущерб, стали, по-хозяйски регулярно, отключать электроэнергию в жилых домах, во всех городах страны. Многие сёла вообще оставили без электричества.

А население, успешно привыкая к новым рыночным отношениям, тихо радовалось тому, что в их жилища пока ещё подаётся газ, какая-то вода, функционирует канализация, и, главное, чтобы не было войны!

А надо бы! Гражданскую. Ну, хотя бы, партизанскую, террористическую. Миллионы — против нескольких сотен упырей, которым фактически принадлежит страна. К тому же, большинство из них — не украинцы, и не русские. Другого племени. Они самовлюблённо назвали себя «элитой нации». А саму нацию легко превратили в быдло. Народ покорно позволил им таковое.

Мне предстояло вернуться туда.

41

Этот гуцул, просветил меня — всезнающего, в чём суть песни «Отель Калифорния».

Автобус уверенно взял направление на Лондон.

Часа два спустя, прибыли на место. Я ожидал, что меня вернут в предыдущий центр временного содержания, который возле аэропорта Хитроу. Но оказалось, что мой аэропорт отбытия иной — Гэтвик.

Tinsley House immigration removal centre Tinsley is a modern purpose built centre which was opened in 1996. The centre is adjacent to Gatwick Airport and operates in accordance with Detention Centre Rules (2001). Address and contact information: Tinsley House Perimeter Road South Gatwick Airport Gatwick West Sussex RH6 0PQ Main Switchboard: 01 293 434 800 Fax: [phone]

Дом Тинсли, миграционный центр перемещения.

Тинсли центр был открыт в 1996 году. Расположен по соседству с аэропортом Гэтвик и функционирует согласно Правилам Центров Содержания (2001)…

Обычная процедура поселения. Ключи от двухместной гостиничной комнаты. Соседа там не оказалось. Я не огорчился. Спать не хотелось.

Перебрал свои вещи, и убедился, что нет моих американских документов. Водительская лицензия, удостоверение личности и записная книжка с адресами и телефонами — исчезли.