Остров обреченных
Шрифт:
– Мы действительно спасены, Маргрет! – обнял ее Рой. – Мы спасены… жена.
– Ты сказал «жена», Рой? – просветлело лицо герцогини. – Впервые не «герцогиня», не «Маргрет», не еще как-то там, а именно «жена»…
Рой удивленно взглянул на нее и пожал плечами.
– Не наша вина, что это судно и команда его погибли, – не придал значения ее словам. – Но так уж получается, что в их гибели – наше спасение. Пила! Как я мечтал о ней, набивая себе мозоли топором.
А вот корабельного топора не было, очевидно, он оказался за бортом после того, как рыбаки срубили носовую мачту. Зато в пло?жал и небольшой свиток самой парусины. Верхний слой ее был подернут плесенью и слегка подгнил, – то ли рыбаки старой купили ее, то ли долго не использовали, но дальше парусина выглядела вполне пригодной, и тоже перекочевала в шлюпку, вместе с большим ножом, который матросы называли абордажным кортиком.
Обследовав две передние каюты, островитяне не обнаружили там ни одного тела. Зато в виде трофеев им досталось два фонаря, несколько толстых свеч и большой моток ниток, с двумя иглами. Там же лежал кусок хорошо выделанной воловьей кожи, вполне пригодной для башмачного дела; пару мисок, кружка и довольно большой медный котелок.
– Для многих рыбаков такие суда становятся их постоянным домом, в котором они живут не только во время путины, но и зимой, когда приходится отстаиваться в порту – восторженно объяснял Рой. – Я ночевал на таком «рыбаке» в порту Гавра, когда искал работу. Так что, благодаря рыбакам, у нас теперь целое состояние.
Он зажег одну из свечей и внимательно осмотрел козью шкуру, которой была покрыта лежанка. Она еще вполне могла послужить покрытием на лежанке в их хижине. Затем островитяне выдвинули небольшой матросский сундук, прикрепленный ремнями к ножкам лежанки, и извлекли из него просоленную, дурно пахнущую кожаную куртку, которую Маргрет тотчас же пообещала привести в божеский вид; а еще рубашку и шерстяные чулки.
Конечно, надо было проникнуть в полузатопленные кормовые каюты, где жила основная часть экипажа и располагался камбуз, но вода была слишком холодной, чтобы Рой решился на эти полуподводные поиски, да и Маргрет, помня о его недавней простуде, решительно запротестовала.
– Нам нужно было раньше обследовать весь этот остров, и тогда часть хижины можно было бы построить из досок и брусьев «Бригитты».
– Мы не могли знать всего, Рой. Мы ведь даже не догадывались, что остров наш настолько крохотный. И потом, лучшего места, чем там, у жертвенника и Йордана, нам все равно не найти. Там – южный склон, туда легче проникают ветры с юга, и он больше освещается солнцем; возможно, зимой там значительно теплее, нежели здесь, на открытой северным ветрам части. Если нас до весны не снимут, над нашей хижиной мы сможем возвести настоящий домик из брусьев и досок, и тогда зима уже не будет для нас такой страшной. Жаль, что затоплена почти вся кормовая часть. Там наверняка можно было бы найти сухари, солонину и много всяких полезных вещей.
Время клонило уже к вечеру, но только сейчас они вспомнили, что все еще не обедали. Довольные собой и своими находками, они уселись в небольшом гроте под скалой, расстелили на камне кусок парусины и принялись за еду.
– Представляю себе, как обрадуется Бастианна, увидев с чем мы вернулись домой.
– «Домой»… – покачал головой шевалье. – Ты уже называешь это пристанище «домом».
– Но теперь для нас это действительно дом. И потом, у нас с тобой, мой шевалье, иного дома не было. Так что это еще и наш первый дом.
Они завершали трапезу, когда Рой обратил внимание, что весь небосвод севернее острова как-то мгновенно потемнел. Он чернел буквально на глазах, и лучи солнца, которые еще недавно озаряли все небо над Черным Островом, теперь лишь слегка окрашивали западную часть грозной стены. Казалось, что оттуда на остров надвигается некая темная сила, несметное количество конницы, поднимающей черную завесу пыли.
– Ураган! – встревожился Рой. – Шторм. Сейчас разразится сильный шторм.
– Может, все-таки попытаемся уйти на шлюпке и спрячемся за Канадский мыс?
– Не успеем мы уже ни к Канадскому мысу, ни к Персту. Быстро вниз. Надо вытянуть шлюпку на берег, поближе к гроту.
Пока они добежали до шлюпки, черная стена шторма уже приближалась к острову. В преддверии первого удара все замерло: умолкли птицы, не стало слышно шума лесной кроны, даже в океане, на всей прибрежной зоне воцарился какой-то странный, гнетущий штиль.
Они изо всех сил толкали шлюпку, но берег был каменистым и крутым, поэтому, как они ни старались, корма их «Св. Марии» все еще оставалась в зоне досягаемости прибоя.
В это время весь горизонт уже озарялся огромными молниями. Несколько раскатов грома были такими сильными, что, казалось, не только останки «Бригитты», но и сам остров способен расколоться от их грохота. Когда, после очередного раската на землю буквально упала волна дождя, словно весь океан вдруг был поднят к небесам, а потом разом обрушился на землю, островитяне уже были в носовой каюте «Бригитты» и ютились на возвышенной ее части, на лежанке капитана, крыша над которой, в отличие от второй части этого убежища, еще не протекала. Вот только блаженствовать им пришлось недолго.
Вслед за ударом дождя последовал мощный удар ураганного ветра. Он оказался настолько сильным, что Маргрет почудилось, будто судно подняло в воздух и швырнуло на берег. А еще через несколько секунд она поняла, что вместе с гигантской волной судно отходит в море.
Удар следовал за ударом, останки судна трещали. Потоки воды заливали каюту, и даже та часть крыши ее, которая до сих пор была целой, теперь давала течь.
– Мы не должны были оказаться здесь, Рой! – в отчаянии прокричала Маргрет после очередного натиска ураганного ветра и грома. – Это чертова западня! Наше судно разабьет в щепки, а самих нас унесет в океан.
– Если так будет продолжаться, мы не продержимся и часа, – слишком рассудительно согласился Рой, вместо того чтобы хоть как-то утешить ее.
Маргрет пыталась творить молитву, но, кроме слов: «Господи, если можешь, спаси нас!», никаких других вспомнить не могла. Да, в сущности, вся молитва и должна была сводиться сейчас только к этому: «Господи, если можешь… Если, конечно, можешь…»
Они прислушивались к раскатам грома, к завыванию ветра, к ударам и грохоту волн. Все то, что они переживали до сих пор на острове, и даже все то, что им пришлось пережить в океане, на судне, во время свирепых штормов, казалось теперь островитянам легким испытанием на твердость характера. Настоящий же, погибельный, час еще только наступал.