Остров отложенной гибели
Шрифт:
— Дгняй, спрва, спрва быр-ря! — какофония звуков, будто попугай пытается людей дразнить, но не смешно. Целая стая попугаев-людоедов. Легкие давно превратились в сгусток боли, кишки свело, ноги ватные. Не останавливаться! До скальной стены не больше сотни метров, наверху видны строения, вроде будок с бойницами. Голоса всё ближе, хрен-то там они боятся этих самых «высших»! Бегут не по прямой, с боков охватывают, самый шустрый вырвался вперед — швырнет копье, и приехали. Ускориться бы!
Не успел.
Шустряга прыгнул, загородил дорогу, бежать
— Мммммя-а-а-ско! — протянул гнилозубый рот, а древко копья метнулось неуловимо, ткнуло меня под дых. Твою же мать, больно как! Рухнул на спину, перевернулся, еще получил. Спешить ему некуда, ублюдку, наслаждается процессом! Мне бы камень побольше, а тут лишь песок — его и кинул грязнуле в лицо. Снизу вверх. Чуть самому глаза не запорошило, но врагу досталось по полной программе. Копье оборванец не выронил, лишь зарычал и схватил меня свободной рукой, потянул к себе. Мой кулак лупанул ему в зубы, но бестолку, а стальные пальцы нашли моё горло, сдавили.
— Мяс-с-ко… ухр-р-р!!!
Последний звук прозвучал диссонансом ко всем предыдущим — слишком жалобно, что ли. Глаза врага раскрылись в изумлении, руки ослабли. Начал заваливаться на меня — только теперь стало видно три оперенных прутика, торчащих из спины. Заодно прояснилось, почему меня до сих пор не рвут толпой — некому! Самые шустрые бегуны обнаружились в нескольких метрах, утыканные стрелами как подушка-игольница, остальные бегут к своим хижинам. Со скальной стены на нас смотрят люди с длинными, в человеческий рост луками, всё серьезно! Не похоже на костюмированную киношку! Спасителей надо благодарить, потому я махнул рукой и успел даже крикнуть.
Потом меня ударило в плечо.
Глянул на что-то лишнее, торчащее прямо из мышцы — очередная стрела, разумеется — боли пока не почувствовал, зато очень сильно захотелось блевануть. Так, от стресса. От осознания самого факта: меня пробили грязной деревяшкой с железом на конце, и вряд ли в этом странном мире существуют антибиотики!
Последняя разумная мысль — потом я рухнул на спину и замер. На инстинктах. Как жук, который притворяется дохлым, чтобы никто не сожрал. Гордость — штука хорошая, но стрелы выглядят убедительнее!
Добивать меня не стали, да и следить поленились. Стена, наконец, опустела, а я пополз прямо к ней, в «мертвую зону» под самой скалой. Метров двадцать, показавшихся марафонской дистанцией. Адреналина хватило как раз до финиша, потом стало вовсе плохо. Легкие разорвало кашлем, башка закружилась, попробовал встать и сразу упал. Кирдык мне, похоже. Плечо превратилось в очаг боли — кость, вроде, не задета, но мышцу прошило насквозь. Набрался решимости, заломил здоровую руку за спину, потрогал. Нормальный такой наконечник, классический! С двумя зубьями! Вытянуть невозможно, а сломать древко, как делают киношные воины… ну, не знаю! Тем, кто это
Еще идея, совсем дурацкая: америкосу сейчас гораздо хуже, чем мне, и неплохо бы его вытащить. Хоть козел, но свой, практически! Отлежаться, вынуть стрелу, дождаться ночи…
На этой фантазии шторка упала — опять темнота…
***
…Темнота и свет впереди. Костяная труха под ногами, знакомое место, где много бутылок. Человек, которого тоже много. Во всех, блин, смыслах!
— Приветики! Тяжело тебе, колобок диванный, совсем утомился, да?
— Кто бы говорил за колобка! — хмыкнул я почти миролюбиво. Устал конфликтовать, а тут хоть не убивают сразу!
— Кто ты всё же такой?! Только не говори опять, что ты — это я!
— Океюшки, не скажу, — пузан в узких плавках привстал со стула, отвесил поклон, жировые складки заколыхались. — Ты прав, я скорее твоя противоположность, говенное альтер эго. Зови меня Ашас, это Саша, наоборот. Или Скела, если производить из Алекса. Звучит, как Акела, вожак стаи, но при виде тебя мне сразу хочется крикнуть: Акела промахнулся, промахнулся, промахну-улся!
— Хрена ли ты паясничаешь?! Помог бы лучше!
— За тобой повторяю, хрюшка-дружок! Ты ведь у нас большущий мастер сглаживать углы и переводить конфликты в шутку, да? С детства умеешь! Очень хороший навык для бизнеса, только здесь у тебя так не выйдет. Здесь зубы нужны. Да и там бы не помешали, если честно! Парня с крепкими зубами никто бы не променял на девку с большими сиськами, а у тебя везде пролет, Сашок.
— Перестань меня так называть, кха-кх-хха!
Кашель пришел даже в сон, наполнил грудь раскаленными углями. Сплюнул — белоснежная труха под ногами украсилась алым мазком.
— Как скажешь, — улыбнулся пузан, и на шее под челюстью у него вдруг выперла багровая шишка. — Гляди, что есть! Всё от тебя, но я не злопамятный, я прощаю. Могу вообще Шурой покликать, это будет как Ашур, древний бог Ассирии! Тебе до него как до Китая раком, но всё же… в этом мире, кстати, божества другие, а проблема твоя совсем не в них. Гляди еще!
Вдавил свою шишку обратно в шею, чиркнул себя пальцем от ребер до таза — кожа лопнула, вдруг, развернулась как в учебнике анатомии.
— Ты что творишь?! — меня замутило окончательно. — Шашлыка захотел пожарить?!
— Объясняю, почему тебе так плохо. Наглядно показываю соотношение в нашем с тобою теле мышц и подкожного жира, которое не позволило тебе убежать от погони и не позволит впредь, если будешь дураком. При условии, конечно, что тебя не убьет чума, или заражение крови от стрелы! Здесь всё не в твою пользу, Саша-Шура-Алекс! Шанс выжить — процентов десять, но это больше чем ноль. Пробирайся к дальней ограде, ищи «орлов», это племя такое. Хватит спать как больная, ленивая хрюшка!
— Погоди, еще вопрос! Почему я понимаю их язык?!