Остров отложенной гибели
Шрифт:
— Я бы вам помахал, крр-кх… да руки заняты… потом как-нибудь.
Ключи с брелоком бросил туда же. Не до торгов теперь. Шагнул в коридор из высокого, плотного кустарника, моментально наколол пятку, но прыгать голышом, на одной ноге — совсем уже перебор. Глянул на орла в вышине и двинулся за коротышкой. Позади затрещало жарко, потянуло смолой и палеными тряпками.
Похоже, одежда мне больше не послужит.
***
Коридор оказался спиралью — три круга, каждый меньше предыдущего — с башней в самом центре. Никак иначе
— А не боишься, кр-кх!? Я же смертью пропитан. Или твоё кр-р-кх… лекарство уже подействовало?
— Там не было лекарства, — буркнул бородач и взялся делать странности. Разгреб руками золу в большом, глубоком очаге посреди башни, пошептал, плюнул трижды, указал мне гостеприимно на эту ямку:
— Там был лишь яд, в другом кувшине. Ложись-ка сюда.
Ответить я не смог — слишком много сил ушло на простое сгибание конечностей. Улегся в мягкое, невесомое, шаман наклонился и пошевелил стрелу.
— Закрой глаза…
Хрусть! Боль пришла, наконец, но поздно — бородач уже выдернул две половины древка, откинул в сторону, принялся закидывать меня золой. Притащил откуда-то охапку хвороста.
— Э-э, ты меня тут жарить собрался? Я невкусный!
Похоже, эта фраза вообще не удалась. Великий Пхе проигнорировал, ветки запылали с треском, пришлось вдохнуть дымок всеми легкими.
И уснуть. В который раз уже за эти сутки…
***
Здесь снова был толстяк. Чуть серьезнее лицом, чем прежде, но всё в том же окружении посуды.
— На-ка, глотни, болезный!
— Благодарю, — моя рука потянулась сама собой, взял у «второго я» большую, мутного стекла бутылку. Не пустую, судя по весу.
— Мне сегодня уже предлагали поправиться, фиг знает, чем…
— Не бойся, малыш, это твоя удача! Пробуй на вкус, впервые в жизни!
— Хрена ли «впервые»? Нормально мне везло, как всем. Больше-меньше…
— Ага, в плепорцию, как сказали бы триста лет назад. Мы все учились понемногу, чему-нибудь и как-нибудь!
Последнюю фразу он произнес с «поэтическим» подвыванием, а я, наконец, дернул пробку и глотнул. Лишь бы не слышать вот это всё!
Вкус оказался так себе — будто золы наелся.
— И нечего морщиться, тюлень ты неблагодарный! Удача со вкусом тлена, зато твоя!
— Лучше бы вылечил, кр-р-кха! Тьфу!
— Я не умею лечить, придурок! Могу лишь советовать и предсказывать иногда. Не больше того, о чем ты сам знаешь, но не можешь догадаться из-за тупости.
— Снова спасибо! Ты самая мерзкая нейросеть в мире!
— Весь в тебя! — поклонился жирдяй, колыхнувшись всеми складками. — К вашим услугам сегодня и впредь ди-джей Асаш, самое честное «альтер эго»!
— Клоун, — выдавил я сквозь залипший в горле комок, глотнул еще раз. Показалось, или голос сделался чище?
— Почему «Асаш», кстати? Тебя ж по-другому звали?
— Молодец, наблюдательный! — ухмылка толстяка вдруг превратилась в улыбку, почти нормальную. — Я стал к тебе ближе, друг Саша, потому переставил букву в имени. Тебе удалось выжить три раза, а это редкий успех, поздравляю! Колдун-шаман неспроста на тебя стойку сделал!
— Он тоже хочет меня сожрать?
— Боюсь, так просто ты не отделаешься! — хохотнул Асаш, и бутылка вдруг вырвалась из моих рук, перелетела к нему сама собой. — Тройная удача: на море, с бегством и с ядом, который ты не выпил. Три пятых этой бутылки, а скоро может добавиться исцеление от чумы и от сепсиса. Сечешь?! Как наполнится, вылью в это ведро… да где же оно… ага, вот! Пять бутылок, и оно до краев, тогда можно будет ждать реальных перемен в судьбе. Пока рановато!
Ведро своим видом не впечатлило — как и два других, откопанных толстяком из белой окрестной пыли. Мятые, ржавые. Поганенькие.
— Что заслужил, то имеешь, друг Саша! Удача, здоровье и сила твоя. Если пороюсь, найду оставшиеся два, для полного комплекта, но тебе бы сейчас хоть с этими разобраться. Ни силы, ни здоровья даже на полбутылки не хватит!
— И нафига мне это?
— Да чтобы с берега свалить, дурила! Туда, за стену, где лучники! Пока не вылезла из океана неведомая пакость и не сожрала тебя совсем!
— Это… как в играх, что ли? Новый скилл, новый уровень?
— Что наша жи-изнь?! Игра-а! — улыбчивый рот Асаша опять превратился в пасть от уха, до уха. — Суди как хочешь, но за стену тебе без полных ведер нельзя. Даже если пробьешься, то станешь рабом, а братишка твой…
— Стой! — заорал я, когда белоснежный мир с толстяком вдруг рассыпался, а взамен накатила дымная вонь. Хотел заорать. Даже хрипа не получилось.
— Ты, наконец, очнулся, — констатировал знакомый голос. — Помолчи, твоя глотка еще не оправилась от болезни. Послушай.
— Хры-хры! — выдавил я на злом усилии, и к губам, наконец, прикоснулось холодное горлышко. Снова кувшин. Надеюсь, и в этот раз не с ядом. Я всё еще в башне, не поджарен, даже дыма вокруг уже нет. Вторая хорошая новость — не ощущаю раздутых лимфоузлов под горлом. Первая и пока единственная плохая — зола, в которой я зарыт, спеклась и зажала меня по самые плечи. С руками вместе. Глотнул тухловатой воды, закашлялся, но Великий Пхе кувшин не убрал.
— Тебе сейчас нужно пить, исцеленный, чтобы твои пот и болезнь ушли в золу. Да, вот так. Позже отмоешься.
— Мне бы кх-кхе… руки бы освободить!
— Слишком рано, — произнес шаман с ласковой интонацией психиатра, от которой у меня засосало под ложечкой. — Полежи, отдохни, послушай. Разгляди внимательно эту гордую птицу.
Переспросить я не успел — Великий Пхе уже поднял с пола двумя руками что-то не слишком большое. Чучело, деревянно-соломенный идол… орла, короче. С другими видами пернатых тут явная напряженка. Пошевелил губами, и это вдруг дернулось, взмахнуло крыльями.
— Закрой глаза и расслабь своё тело. Он для тебя не опасен, если станешь вести себя мудро.