Остров отложенной гибели

Возный Сергей

— Ты кто такой? — спросил человек с перьями вполне понятно, без «крысиной» каши во рту. — Зачем они тебя ловят?

— На это есть целых три причины, уважаемый! — чудеса, но мой голос от слова к слову звучал всё мощнее. Во мне проснулся прежний Саня Удальцов, способный даже мертвого заболтать.

— Во-первых, я пришлый, как уже говорил. Во-вторых, им нужен этот чудесный предмет: ключи от всех замков и магический нож-талисман от всех несчастий. В третьих, и это самое главное, я знаю «крысиную» тайну! Кое-что про эти мешки, грозящие вам неслыханными бедами.

Последнюю

фразу произнес тише — не хватало еще получить копьем вдогонку. Свидетели ведь долго не живут. Колючий взгляд просканировал меня сверху донизу, а я склонил голову, спрятал шишки на шее.

— Ты что-то скрываешь, но мы тебя выслушаем. Иди за мной.

«Крысы» взвыли совсем уж неописуемо, я проковылял в раскрытую калитку, остановился перед толпой в разноцветных одеждах. Откуда они это всё берут, интересно? Сами красят?

Дурацкая мысль, вообще не в тему. Сейчас бы выдержать, не упасть, а то ведь обратно выкинут.

— Говори!

— Вы… кр-кх-ха… вы ошиблись, ребята. Слышали что-нибудь про чуму?

— Моровая язва? — брови переговорщика, или кто он там, сошлись к переносице. — Ты зачем ее вспомнил?

— Да к тому, что вон там стоит корабль, набитый трупами, и все эти вещи — оттуда! «Крысы» вас обманули, сами…

Он уже не слушал — отскочил проворно на пару метров, а воины вмиг наставили копья. Глядели на мою шею, которую уже не спрячешь. Кто-то выругался грязно, охнула женщина, заплакал ребенок.

— Ты соврал нам, грязная жаба! Ты принес нам смерть в обмен на спасение!

— Много пафоса, уважаемый, — выдавил я на чистом уже адреналине. — Дайте мне сдохнуть здесь, но не там. Мешки сожгите, а я…

Шагнул в их сторону, воины попятились. Боятся копьями тыкать, у меня ведь и кровь заразная. Может, совсем побегут?

— Не тебе нам указывать, грязная жаба! Подайте сюда огня!

Всё, приехали. Из-за спин «орлов» уже вовсю тянет дымом, сейчас навалятся с факелами и будут правы — по-другому им не спастись. С точки зрения целесообразности я их вполне понимаю. Только не одобряю!

— С чего это я жаба? Я много знаю, умею, очень жить хочу, польза будет от меня…

Жалкий лепет, но какой уж есть. Не тянет на красноречие, когда тебя прямо сейчас начнут превращать в шашлык-машлык. Воины, наконец, осмелели, снова выставили копья, позади объявились люди с факелами, а кто-то разматывает веревочные петли, вроде арканов. Через пару минут обездвижат и запалят, делов-то!

Сверху захлопали крылья, упала тень, «орлы» вдруг вскинули головы и замерли. Глядели на птицу, давшую им название — натуральную, без кавычек. Птица крикнула протяжно, описала круг, спланировала куда-то за ближайшие хижины, а худой переговорщик внезапно умерил агрессию.

— Тебя хотят видеть, — произнес негромко, даже жабу в этот раз не упомянул. — Следуй за ним и не сворачивай.

***

Что-то новенькое, но хуже не будет. Куда в моем положении хуже-то?!

Наконец, разглядел «орлиное» поселение: с километр пространства, усеянного вполне себе ровными хижинами. Даже подобие улиц есть.

За рядами плоских крыш возвышается что-то зеленое, но всматриваться некогда — именно туда меня и подталкивают. Птица тоже где-то там приземлилась, а копья и факелы со всех сторон мешают сбиться с пути. Тропинка между домами выложена камнем даже. Каждый шаг дается с трудом — лимфоузлы в причинном месте тоже раздулись, и очень хочется кашлять. Даже больше, чем дышать.

— Ты вовремя, — сообщил чей-то голос, и я остановился, наконец. Глянул на говорившего: коротышка с реденькой бородой, зато уж перьями обвешан похлеще всего племени, вместе взятого. Статусом тоже превосходит — копейщики и факельщики дружно рухнули на колени, даже худой ненавистник жаб поклонился глубоко. Пожалуй, не просто переговорщик, а старейшина, или вождь. А коротышка кто тогда? Шаман местный? У прочих тут ни усов, ни бород почему-то.

— Еще немного, и ты бы даже ползти не смог, а касаться твоей умирающей плоти никак нельзя, — продолжил бородач излагать очевидности. — Хочешь быстрой смерти, или предпочтешь помучаться?

Так, ну это уже плагиат какой-то! Из «Белого солнца пустыни». Ответить бы надо соответственно, но у меня, наконец, закончился голос. Одно хрипение на выходе.

— Он обманом вошел в селение, Великий Пхе, однако предупредил нас о моровой язве, подброшенной «крысами»! — старейшина-вождь-переговорщик всё никак не мог отделаться от пафосного тона, а, может, с оперенным коротышкой только так и положено общаться.

— Мы хотели обратить его в дым и отправить на суд к создателям, но…

— Я знаю, — судя по голосу, Великого Пхе словоблудие утомило. — Мои глаза парят высоко, а вы потратили слишком много времени. Подойди, пришлый.

Последнее точно адресовано мне. В руках бородатого появились два медных кувшинчика, протянул их оба сразу.

— Выбери тот, в котором лекарство, и останешься жить. Иначе…

— Понял, не дурак, — попытался я сказать, но наружу вылетело всё то же «хр-хр-хр». Схватил кувшинчик, не раздумывая, пробка всё никак не поддавалась, Великий Пхе и прочая публика уставились жадно. Да и пошли вы все!

На вкус содержимое оказалось… никаким. Вода и вода. В самый раз для иссушенного горла. Проглотил всё залпом, потянулся ко второй посудине, но шаман ее проворно убрал:

— Угомонись, не жадничай. Быстрой смерти тебе не выпало, зато удача налицо. Не все пришлые ею одарены в равной мере. Следуй за мной, только избавься прежде от этих тряпок.

— От одежды что ли? Сам ты… это ж брендовые вещи! — фраза снова не получилась, но Великий Пхе всё понял и так.

— Твоя одежда пропитана смертью. Можешь оставить ее для костра, или остаться вместе с нею.

Я не ответил. Притронулся, для начала, к стреле, надавил — никакой реакции. Ухватился горстью за футболку и дергал на адреналине, пока не лопнула вокруг древка. Дальнейший стриптиз пришлось исполнять при всем племени: даже дети уже сбежались, не говоря о женщинах. Каменные лица, ни единого томного взгляда. Ухмылок, впрочем, тоже не видно, как и брезгливых гримас.