Остров перевертышей. Рождение Мары
Шрифт:
В нескольких метрах от черных волн дрозд вышел из пике и набрал высоту. Ворвался в дверь, хлестнув Мару перьями, кубарем рухнул на пол человеком.
— Ты в порядке? Что это было? В тебя стреляли? — она кинулась к нему.
— Огонь… — пробормотал он, прикрываясь одеждой. — Эта жуткая здоровенная игуана… Но я цел. Брин там. И Селия..
— Это Мартин… — прошептала Мара. — Я должна туда пойти.
— С ума сошла? Тебя убьют! — воскликнул Нанду. — Я звоню Эдлунду.
— Звони. Джо, и ты звони, — она
— Ты что?! — Джо стиснул ее запястье. — Не пущу.
— Ты подумал о Брин? Селии ничего не стоит убить ее. Как мою маму. Как Иниру. Теперь я знаю, Иниру тоже убила Селия. Убийца всегда возвращается на место преступления.
Джо молчал. Его лицо посерело.
— Я справлюсь, — продолжала она. — Я должна прийти туда одна, чтобы Брин отпустили. А там что-нибудь придумаю. И профессор подоспеет. Не вздумайте идти за мной. Пусть Селия решит, что я ни о чем не подозреваю.
— Но… — начал было Нанду.
— Нет, — она развернулась и шагнула на улицу.
Было влажно. Соленый морской ветер толкал ее назад. Бил по лицу, резал глаза. Но она твердо шла к маяку. Ею двигала злость. Плевать на все.
— Слышишь, Селия? — шептала она, задрав голову. — Я больше тебя не боюсь. Я знаю, что ты сделала. Знаю, кого ты убила. И мне не нужен Эдлунд. И Вукович. Никто не нужен. Потому что они помешают мне убить тебя. Тебя и твоего дракона. Слышишь, Селия? Пусть он сожжет меня до костей, но живым отсюда не выйдет.
Мара решительно распахнула железную дверь: темнота, прелый дух сырости. Почти на ощупь подошла к ступеням. Черт знает, где у Густава выключатель… Двинулась наверх. С каждым шагом сердце стучало чаще, кровь шипела в ушах… Шух-шух-шух… Страх поднимался их глубины, полз в грудь холодной липкой змеей…. Шух-шух-шух… Уродливая пасть, шипение, жар… Боль, крики, падение… Она мотнула головой, прогоняя образ. Ее мама бросилась на ящерицу с ножом, и она, Мара, не сдрейфит. Лучше умереть, чем сделать жертву этих женщин напрасной.
Шаг, другой… Шух-шух-шух… Думай о Брин… О маме… Не смей реветь, просто шагай. Вот так: ступенька, еще одна… Убить Селию. Сначала ящерицу, потом Селию… Черт! Она встала. А чем убить-то? Вдруг не хватит сил свернуть шею игуане? И Селию столкнуть с маяка? Вот бы сейчас пистолет… Войти — и сразу: выстрел! Другой! Обоих в лоб… Она зажмурилась, прижавшись к холодной жесткой стене. А если не получится? Представила Селию, как она смотрит, улыбается… Смогла бы выстрелить?
Нет. Надо. Только так. Селия безумна. Жестока. Хитра. И ни одна тюрьма не удержит ее. Просто сжать зубы — и убить. Но чем? Возвращаться — поздно. Мара озиралась. Ничего, кроме лестницы и стен. Железные перила… Дергала рукой каждую из опор — все держались прочно.
— Давай же, хоть одна… Тебе же двести лет, неужели перила нигде не проржавели?..
Вдруг
Она попыталась перегородить проход, но здоровенная мохнатая зверюга промчалась мимо, отбросив ее к стене.
— СТОЙ! — завопила она, рванула первую попавшуюся балясину изо всех сил.
Есть! По сжатому кулаку стекала кровь, но острая железная палка была у нее в руках. И Мара бросилась наверх, толкая ногами ступени.
Сверху раздался рев.
— Джо! — она преодолела оставшийся пролет и вломилась в смотровую комнату.
Пахло паленым. Брин сидела в углу, поджав колени. Зеленоватая ящерица размером с овчарку застыла в странной позе, напротив нее щерился медведь. Шерсть на его лапе дымилась.
— Я же велела тебе прийти одной, — процедила Селия, выходя из тени.
Мара не сразу ее заметила. На красивом лице гаитянке не было ни следа былой любезности. Ноздри хищно трепетали, глаза сузились, губы сжались в тонкую нить.
— Отзови его, и твоя подружка сможет уйти, — произнесла она, нацелив на Брин длинное изогнутое лезвие.
— Джо, я прошу тебя, — взмолилась Мара. — Уйди…
Но медведь с утробным рыком развернулся и бросился на Селию. От неожиданности она выронила нож, но игуана с шипением выпустила струю огня. Шкура Джо на спине запылала, он взвыл.
— Нет! — Мара прыгнула сверху, накрыв его своим телом.
Огонь потух, а палка вылетела из рук и со звоном отскочила ногам Брин. Исландка молниеносно дернулась вперед, взяла железку и обрушила на ящерицу. Что-то хрустнуло, на узком туловище показалась кровь. Игуана безжизненно обмякла.
— Папа! — Селия упала на колени.
Внизу раздался шум, и резкий грубый голос через рупор объявил:
— Сдавайтесь! Медленно поднимите руки! Сопротивление бесполезно!
Мара скатилась на пол, подхватила нож.
— Джо, Брин, уходите. Зовите профессора, — она вцепилась в рукоять, держа ее перед собой. — Я в норме.
— Но ты не сможешь… — пролепетала Брин.
— Я выйду следом. Джо, уведи ее.
Джинсы на коленях исландки были разодраны, красные полосы тянулись к щиколоткам. На скуле зрел синяк.
— Джо, пожалуйста, — повторила Мара. — Ей нужен врач. Дракона больше нет, Селия безоружна.
— Сдавайтесь! — снова раздалось снизу. — Сопротивление бесполезно!
Медведь ткнулся черным носом в ладонь Брин. Та покачала головой, но подчинилась.
— Ну, что же ты стоишь? — Селия подняла красные от слез глаза на Мару.
— Думала, я не узнаю учебную запись? Там никого нет. Но я рада, что они ушли.
— Она убила моего отца…
— Он убил мою мать, — твердо ответила девочка, стараясь не смотреть на ящерицу.