Остров перевертышей. Рождение Мары
Шрифт:
Мара улеглась на раскладушку в комнате Вукович, мрачно отвернулась к стене, предчувствуя завтрашнюю встречу с профессором. Наверняка, как только он поймет, что она — из пробирки, да к тому же еще из его жутковатой коллекции эмбрионов, примется изучать ее под микроскопом и демонстрировать миру, как трофей. Еще бы, ему удалось нарушить мировой порядок, заставить зимнего перевертыша появиться на свет летом. И всем будет наплевать, что чувствует она, Мара. И Смеартон с деланным сочувствием разведет руками, мол, разве можно требовать успехов у жертвы научного
Эдлунд ждал их утром в своем кабинете. Вукович и всю четверку, включая Джо, — конечно, накануне вечером друзья успели его просветить, пока Мара маялась под надзором опекунши.
— Мне только что звонили из Совета, — первым делом сообщил директор, устраиваясь в кресле. — Они отправили человека к Наране Томбоин. Ее проверили, вкололи ХГС, чтобы остановить трансформации. Это действительно она, никто другой ее обликом не прикрывался. Они считают, что в ее состоянии провернуть похищение было невозможно.
— Ее заберут в Центр поддержки нетрудоспособных? — поинтересовалась Вукович.
— Пока не знаю. Ее поставили на учет, дальнейшую судьбу будет рассматривать Совет. Так или иначе, она не останется без их помощи. А что рассказала Улла?
Хорватка озвучила вчерашнюю беседу, и по мере того, как версия искусственного оплодотворения становилась очевиднее, профессор заметно оживлялся. Мара не ошиблась на его счет.
— У вас ведь было криохранилище с эмбрионами? — не утерпела Брин. — Я читала вашу статью и первое издание книги… И наверняка… Просто я не знаю, как еще объяснить, что Мара — перевертыш.
— Невероятно! — выдохнул Эдлунд. — Я и подумать не мог… Ведь это доказывает, что время зачатия важнее, чем время рождения! Это перевернет всю науку! Всю нашу историю! Получается, мы дети равноденствия, а не солнцестояния? Я должен продолжить эти опыты… Теперь, когда мы знаем о результате, Совет выделит денег на новый этап эксперимента, и если я найду суррогатную мать…. Даже несколько…
— Ларе, держи себя в руках, — тихо, но твердо произнесла Вукович. — Значит, это правда? У тебя было хранилище? И что, Совет разрешил проводить эксперименты с эмбрионами?
Эдлунд вскочил, метнулся в одну сторону, потом обратно, и замер.
— По правде говоря… хранилище было. Но Совет об этом не знал. Папа и Мартин верили в меня, они закупили оборудование на собственные средства. В те годы это было целое состояние. Но на некоторое время я заморозил исследование по ряду причин…
— Инира? — понимающе спросила Мара.
— Откуда?.. Ах, ну да. Улла, — профессор вздохнул. — Да. С Инирой случилось несчастье, потом отец… В две тысячи втором году я хотел вернуться к исследованиям, но оборудование вышло из строя. Я все потерял. Криокамеры удалось починить, и я отдал их Мартину. Все равно я занял пост директора, и у меня не было ни времени, ни ресурсов для исследования. Но теперь…
— Вам не кажется, что они вовремя вышли из строя? — Брин деловито скрестила руки на груди.
— Теперь кажется… Тогда я не стал проверять под микроскопом каждую пробирку.
— То есть до этого туда мог зайти любой желающий? Отлично, круг подозреваемых… — начала было Мара.
— Нет-нет, подожди, — Вукович предупредительно подняла руку. — Говоришь, тебе сообщила Селия, и ты даже не стал проверять?
— Да, но с чего бы ей… — Эдлунд изменился в лице. — Ты думаешь?..
— Верно, Ларе, — с досадой то ли на него, то ли на себя кивнула Вукович. — Я думаю, у твоей бывшей был веский повод сделать тебе гадость.
Глава 19
Селия Айвана и Ларе Эдлунд?.. Брови Мары поползли наверх, Брин прижала пальцы к губам, и только Нанду уважительно закивал.
— Да не смотрите на меня так! — не выдержал профессор. — Это было давно! Наши отцы дружили, хотели породниться. Вот и все. И встречались мы от силы полгода. А потом дружно сошлись на том, что не подходим друг другу. Я встретил Иниру…
— Ооо… — понимающе протянула Брин. — И вы никогда не ставили под сомнение факт ее самоубийства?..
— Бриндис! — рявкнула Вукович. — Держи подобные догадки при себе!
— Нет, я понимаю, куда ты клонишь, — Эдлунд ссутулился и отвернулся к окну. — Я не хотел верить в то, что она могла сама… Но даже тогда, когда мне хотелось обвинить в ее смерти кого угодно, я не мог подозревать Селию. Она бы не стала. Мы расстались спокойно, с Инирой они ладили… Нет, виноват был только я. С головой ушел в свои исследования, уделял Инире мало времени… Упустил ее…
— Ларе, не думай об этом, — Вукович подошла к нему, погладила по спине, метнув уничтожающий взгляд на Брин. — Давай сосредоточимся на Маре. Вспомни: ты не мог получить письмо от Лены по электронной почте?
— Может быть… — Эдлунд поскреб щетину на подбородке. — Но мне казалось, я держал его в руках… Наверное, решил распечатать.
— Когда ты его получил?
— Кажется, был какой-то праздник… Зимнее солнцестояние… Новость о пожаре пришла через пару недель…
— Селия еще работала у тебя?
— Да. Но в это время она всегда уезжала на каникулы… Постой… Ты же не думаешь, что это была она?
— Она не может быть убийцей, — мотнула головой Мара.
— Правда? То есть меня тебе было обвинить гораздо легче? — на щеках Вукович проступали красные пятна.
— Я не это имела в виду… Но она же…
— Веселая? Добрая? — услужливо подсказывала хорватка. — А теперь давай сопоставим факты. Допустим, Лена похитила эмбрион, а Селия об этом узнала. Или даже сама Селия помогла твоей маме, в чем я сильно сомневаюсь. Потом решила уничтожить все образцы, чтобы он не вернулся к эксперименту и не узнал о пропаже. И о том, что один из эмбрионов стал человеком. Но через два года что-то пошло не так.