Остров Понкайо: Стеклянный флаг
Шрифт:
С левой стороны кают-компании, между боковиной дивана и поперечной переборкой гальюна, разместился штурманский стол с креслом. Переборками на яхтах назывались стены. Они разделяли части палуб на каюты, а также шкафы и ниши для хранения вещей. Под откидной крышкой штурманского стола хранились карты, измеритель и линейка для работы с ними, необходимые документы, три исписанных судовых журнала, ежедневник с основными фразами для общения на море, компас-пеленгатор, секстан и справочник по оказанию первой помощи.
В углу за гальюном находилась первая кормовая каюта, где жил Максим. Каюту справа занимал Гедеон. Между ними был трап, ведущий к Г-образному выходу на верхнюю палубу. Сверху он закрывался сдвижным люком, а спереди – дополнительным вертикальным щитом, или брандерщитом. На «Милене» вместо него были установлены деревянные дверцы. Это избавляло от необходимости ломать голову, куда девать брандерщит, когда он не нужен.
Прямо напротив каюты Гедеона как раз вместился камбуз – небольшая угловая кухня, в которой для экономии места было только самое необходимое: газовая плита с крышкой-столешницей, встроенный в стол холодильник, несколько шкафчиков и две мойки, огороженные от кают-компании деревянной переборкой. Посуду на яхте мыли морской водой и при необходимости ополаскивали пресной. Для этих целей на мойке был установлен дополнительный кран.
Яхта была маленькая, всего десять метров в длину, и передвигаться по ней было непросто, особенно в сильную качку. Вся посуда убиралась в шкафы, дверцы фиксировались защелками, чтобы содержимое не высыпалось наружу. Специальные зажимы и борта на газовой плите не позволяли горячему чайнику или кастрюле соскальзывать на пол, а термопара – датчик температуры – моментально гасила газ, если на нижнюю палубу задувал ветер.
Максим вышел из каюты в половине девятого. На завтрак была вареная гречка. Устроившись с тарелками на деревянных скамьях, они рассматривали остров, который во всей красе сверкал перед ними в утренних лучах солнца, и обсуждали свое непростое и спорное положение. Несмотря на ранний час, было жарко. Пока солнце не поднялось выше и не раскалило пайол и скамьи, Гедеон натянул над кокпитом парусиновый тент.
Максим внимательно выслушал рассказ Гедеона и Лолы, но не согласился с девушкой, что дым причудился ей со сна.
– Огонь вполне могли очень быстро ликвидировать.
– Ты тоже за то, чтобы уехать? – спросила Лола.
– Фух, ну и жарища… Ты меня неправильно поняла. У них что-то пыхнуло, и они бросились тушить пожар. Вот почему дым так быстро исчез: пламя не успело разгореться. Нет, я бы не хотел отсюда уезжать. Если здесь кто-то живет, нам могут помочь. Уверен, звук горна они не слышали и даже не знают о том, что мы здесь.
– Нам могут помочь, – недовольно повторил Гедеон, даже не пытаясь шутить. – Или зажарить на костре и съесть.
– И при этом они… владеют личным самолетом? – с удивлением уточнил Максим. – Или он привозит им гарнир?
– Одно другому не мешает, – возразил Гедеон. – Как будто нельзя жить на острове, летать на личном самолете и при этом есть людей.
Он сказал это без тени улыбки, продолжая хмуриться.
– Согласись, уже один факт владения личным самолетом говорит о том, что цивилизация рядом. Ведь куда-то же они летают. А если самолет не их и просто им что-то привозит, он привозит откуда-то. – Максим не сводил с друга своих зеленых глаз. – И это место находится рядом, иначе бы не хватало топлива на дорогу. Ну скажи, что я не прав.
– Гедеон, ты же сам говорил, что самолет мог не услышать нас, потому и не вернулся, – напомнила Лола.
– Это не я сказал, а Макс, – сухо отрезал Гедеон. – Я просто с ним согласился.
– Да, у нас явно не все в порядке со связью, – повторил Максим то, что написал чуть раньше в судовом журнале. – Неизвестно, сколько еще «Милена» продержится на плаву. Узнаёшь свои слова, камрад?
– Ну, узнаю. И что?
– Помнишь, мы говорили о том, чтобы сварганить новую мачту? Пока у нас не было для этого места. На тех песчаных огрызках, что попадались нам по пути, мы не задерживались из-за приливов. Но теперь у нас появилась возможность, камрад. Разве ты не видишь? Здесь достаточно и места, и материала. Мы починим яхту, залатаем паруса, укрепим все, что еще не до конца сломано, и наконец-то возьмем ситуацию в свои руки.
– Хорошая идея, – одобрила Лола.
Из джунглей донеслось басовитое щелканье какой-то птицы. Через минуту присоединились другие и зачастили хором, перебивая друг друга.
– Вы двое видите только хорошее. Моя задача видеть плохое и заранее просчитывать все, что может с нами случиться.
– Камрад, мы пять месяцев ждали такого шанса. Возможно, нам вообще не надо будет ничего строить, если цивилизация рядом. Подождем, пока мимо не пройдет какое-нибудь судно или не пролетит еще один самолет. Ближе к берегу у нас больше шансов, что нас найдут.
– Нам необязательно переезжать на остров, – добавила Лола. – Постоим здесь, сделаем еще пару кругов на динги… Осмотрим берег, кокосов наберем про запас. А потом, если все будет спокойно, можно будет задуматься о переезде.
Максим кивнул, соглашаясь с ее словами, и перевел взгляд на угрюмого капитана.
– Каких кокосов? Предлагаете оставить яхту без присмотра?
– Я останусь, – вызвался Максим. – Или ты. Пойдут двое. Мы же не собираемся заходить в джунгли. Так, на берегу потопчемся и все.
Гедеон мрачно хмыкнул, но не ответил. Лола и Максим видели, что эта идея – не только набрать кокосов, но и вообще остаться на якоре в здешних водах – не нравилась ему все больше и больше, но у него не было прямых доказательств против острова. Судя по взгляду капитана, достаточно будет одного единственного намека, чтобы он отшвартовал яхту и погнал прочь. Точнее, позволил ветру и волнам унести их отсюда. Погнать они при всем желании не смогут.
После непонятного случая с дымом Гедеон отложил поиски пресной воды на острове. А о том, чтобы поехать искупаться под водопадом, понятное дело, пока и речи быть не могло. День проходил как обычно. Гедеон и Максим по очереди стояли на вахте, а свободные часы отдыхали от солнца на прохладной нижней палубе и ковырялись в моторном отсеке. Лола приготовила обед, после чего затеяла стирку. Она еще вчера днем замочила в тазу грязную одежду. Когда «Милена» была цела и невредима, команда стиралась в маринах, но после аварии пришлось вспоминать те способы, которыми пользовался отец Гедеона во время своего полуторалетнего перехода. Грязную одежду стирали вантузом в тазу или набивали в мешок и тянули за бортом.
Был уже час дня, приближалось время обеда. Максим только снялся с вахты, но с кокпита пока не уходил, сидел на скамье и разговаривал с Гедеоном. Они помогли Лоле поднять таз с бельем на верхнюю палубу, но ее саму без головного убора не пустили, отправили обратно вниз за кепкой.
Солнце припекало спину и покалывало кожу на открытых руках и ногах. То и дело поглядывая на остров, любуясь зелеными горами на фоне безоблачного неба и вспоминая бирюзовые лагуны на юге, девушка развесила одежду на леерах и зафиксировала прищепками из нержавеющей стали, которые не оставляли пятен ржавчины и крепко удерживали вещи даже при сильной болтанке и порывистом ветре.