Остров Последнего Дракона
Шрифт:
Под этот жизнеутверждающий лозунг, я приподнялась на кровати и осторожно, боясь навредить, опустила на пол сначала здоровую, потом больную ногу. К моему облегчению, ожидаемой боли в недавно сломанной конечности не последовало (спасибо Дрейку!) и лишь большой, уже выцветающий синяк напоминал о прошлой травме. Кстати, надо отметить, что целительная магия дается нашему камадо на удивление легко. Так быстро срастить кости, восстановить ткани и вернуть подвижность лодыжке, под силу пожалуй разве что личному целителю Охтия Второго. Как-то я раньше не задавалась вопросом — насколько велики способности Дрейка Гатлея, но что-то мне подсказывает,
Размышления о природе магии камадо, глухой болью отозвались где-то на задворках души. Трудно было постоянно думать о том, чего совсем недавно лишилась сама. На Гатлея я больше не злилась — в конце концов, не он же натравил на меня того гигшантского ящера, да и не побеги я тогда не разбирая дороги, сейчас была бы цела и невредима. А ведь тогда я явственно, буквально на себе почувствовала действие магического щита, и если бы вовремя повернула назад, эта тварь не смогла бы причинить мне вреда. Теперь-то можно сколько угодно ругать себя за неосмотрительность, порывистость — ничего уже не исправить. Так что, затем терзать себя понапрасну? Пусть я осталась без магии, но теперь у меня есть Дрейк и он, (я была в этом уверенна) единственный, кто сможет помочь мне смириться с моей потерей.
За этими размышлениями я с наслаждением ополоснулась прохладной водой и полезла в шкаф чтобы подыскать себе что-нибудь более подходящее чем длинная легкая ночнушка в которой я и пролежала все эти несколько дней (надеюсь, переодевала меня Фло). Неожиданно, рука наткнулась на что-то небольшое и плотное. Выудив свою находку на свет, я непроизвольно вздрогнула: кукла камадо! Я уже совсем забыла, как запрятала эту игрушку в шкаф. Странно, но теперь маленький, так похожий на Дрейка человечек, выглядел по-другому: вокруг игрушечного тельца разливалось мягкое, едва заметное глазу голубоватое свечение. Я словно завороженная смотрела на куклу, чувствуя, как руки начинают знакомо покалывать. Нет, магия не возвращалась ко мне, но словно бы мягко, не навязчиво толкалась в мои ладони. Необъяснимое чувство чего-то близкого, родного пролилось на сердце целительным бальзамом и я готова была сидеть вот так вот часами, прямо на полу, прижимая к себе эту маленькую сияющую фигурку.
В дверь осторожно постучали, я чуть слышно застонала от разочарования, когда голубоватый свет коротко мигнул и померк. Теперь это вновь была обычная кукла, которую я тут же спрятала на свое место.
— Входите. — Подавив еще один разочарованный вздох, разрешила я.
Тетушка Фло, заходила в комнату неуверенно. В темных, всегда таких понимающе-ласковых глазах сейчас застыло напряжение. Я вдруг устыдилась своего недавнего поведения и холодной отчужденности которую я проявила при последней нашей встрече. Нет, конечно я понимаю, что в тот момент не могла контролировать свои чувства и эмоции, но бедная женщина, которая всегда так хорошо ко мне относилась, в любом случае не заслужила такого к себе отношения.
— Входи, Фло. Я не кусаюсь. — Мягко улыбнувшись, произнесла я, доставая из шкафа зеленое, расшитое серебристым узором платье
Взгляд женщины постепенно смягчился, и на смену недоверию, пришло радостное облегчение:
— Ниэль, девочка моя, как же я за тебя переживала! — со слезами на глазах кинулась меня обнимать Флозетта. Чувствуя, как жалобно хрустнули мои косточки от столь неожиданного наплыва чувств Фло, я со смехом взмолилась о пощаде:
— Ой, прекрати, ты меня сейчас задушишь!
— Это снова ты! — радостно выдохнула женщина, утирая тыльной стороной ладони глаза. — Я уж думала ты…
По тому как осеклась и побледнела тетушка Фло, я поняла, что на мой счет у нее были самые неутешительные прогнозы и теперь, увидев что я жива и относительно здорова, она испытывала непередаваемое облегчение.
— Все обошлось, так что нечего плакать, — я погладила служанку по плечу, — лучше давай-ка чего-нибудь перекусим.
Флозетта встрепенулась, всплеснула руками и бормоча виноватое: «Ох, сейчас-сейчас, совсем дура старая запамятовала!», кинулась прочь из комнаты. Я задумчиво посмотрела ей вслед, и борясь с искушением вновь достать куклу камадо в надежде что увижу это мягкое голубое сияние, решительно принялась переодеваться.
Фло вернулась достаточно быстро, держа в руках большой, доверху наполненный съестным, поднос.
— На вот, девочка моя, покушай. — Наседкой закудахтала женщина, ловко выкладывая на стол далеко не легкий завтрак.
— Я столько не съем! — в ужасе округлились мои глаза, глядя на такое количество пищи. — А если и съем, то снова слягу в кровать, на этот раз с заворотом кишок!
— Так ты ж сколько голодала! — попыталась возразить Флозетта, но потом уже ласково добавила:
— Съешь что тебе понравиться, остальное я потом унесу.
Живот согласно буркнул, и я поспешила к столу. При взгляде на поджаренные ломтики ветчины, тонкие пластины остро пахнущего сыра, мягкие булочки, копченые кусочки рыбы, свежие овощи и фрукты, я блаженно закатила глаза и глубоко вздохнула, впитывая в себя чудесные запахи. Рот тут же наполнился голодной слюной, и я опасаясь ей подавиться, спешно принялась за трапезу.
— Фло, а где сейчас камадо? — стараясь не выдать волнения, поинтересовалась у женщины, которая умиленным взглядом наблюдала за тем, с каким аппетитом я ем.
— Так он с самого утра дожидается пока ты проснешься. — Улыбнулась служанка. — Видела бы ты, что с ним было, когда тебя обнаружили без сознания за магической чертой! Сам не свой все эти дни ходил, срывался на всех подряд. Я таким нашего повелителя никогда еще не видела. Так что, любит он тебя, девочка моя — точно любит!
Я почувствовала, как щеки обожгло румянцем, и я не удержавшись, хихикнула:
— Все-то ты знаешь, тетушка Фло.
— Да тут и слепому ясно, что камадо к тебе неравнодушен. Только вот, — лицо женщины стало более серьезным, — Сивиллу жалко. Он ведь, последние дни ее вообще как будто не замечает, а та ходит мрачнее тучи, видно, почувствовала что жениха теряет.
— Эх, Фло, — вздохнула, — все я понимаю, да вот только сердцу не прикажешь. Я знаю и верю, что Дрейк меня любит, и даже, откажись я от нашей любви в пользу Илле, счастья у них уже не будет. Жениться, из чувства долга — это обрекать и себя и ее на постоянные терзания. Мы обязательно поговорим с Сивиллой, и я действительно надеюсь, что она, несмотря на свой характер, сможет нас понять.