Остров Разочарования
Шрифт:
Мать окликнула его: он с утра ничего не ел.
— Потом, потом! — крикнул он, не сбавляя ходу. — Мы спешим к желтобородому!..
Мальчики смаху преодолели довольно крутой подъем и, вспотевшие, задыхающиеся и счастливые, ввалились в пещеру, где теперь проживали Егорычев и Смит. Они часто дышали, раскрыв рты, в которых блестели ровные ряды белоснежных зубов. Шутка сказать, всю дорогу от воронки до деревни они бежали без единой передышки! Они не сразу смогли заговорить, так они запыхались!
Сразу
— Ну что, новости? — спросил Егорычев.
— Угум… — промычал в ответ юный Смит, стараясь овладеть своим дыханием.
Его приятель оробел. Он не мог решиться запросто беседовать с самим желтобородым и отстранился от разговора.
— Они… Они… Эти прежние белые в черных одеждах…
Он остановился, чтобы перевести дыхание.
— Отдышись, Бобби, — сказал ему Егорычев, — хорошенько отдышись.
— Там!.. Они там… — Боб указал в сторону Священной воронки. — Они… Мы видели их обоих… я и Джеф, — он был справедлив и не хотел присваивать себе одному честь этого открытия. — Они взбежали на самую гору… Они принесли с собой три вот таких… как это называется?..
Боб ткнул пальцем в стоящий поблизости ящик.
— Три ящика? — возбужденно подсказал Егорычев и обменялся многозначительным взглядом с Сэмюэлем Смитом.
— Угум, три ящика… И с ними ещё была одетая лопата… Они раздели ее и закопали все три ящика… Нет, они еще их закапывают, а мы…
— Гамлет, Смит, за мной! — вскочил на ноги Егорычев. — И ты, Бобби, тоже. Покажешь, где они их закопали. Остальные оставайтесь здесь!.. Гамлет, захватите две мотыги, нет лучше три мотыги, и догоняйте нас!
Они выскочили из пещеры — Егорычев, Смит, Боб и Гамлет — и, кроме Гамлета, помчавшегося изо всех сил в деревню, побежали по тропинке, круто ведущей вверх, на Священную воронку.
— Бобби, сколько туда ходу?
— Как отсюда до Священной пещеры, дядя Костя.
Егорычев бросил взгляд на свои ручные часы и задумчиво свистнул:
— Долговато! До встречи осталось сорок одна минута… Надо во что бы то ни стало добежать туда за двадцать…
— Значит, добежим, — сказал Смит.
— Они думают, что мы не будем разыскивать ящики на открытом месте, а мы будем, черт их подери!..
Он бежал, сильно прихрамывая, в одной тельняшке, которая вся была в темных разводьях еле отстиранной крови. Под тельняшкой угадывался толстый слой бинтов. И вот она стала на груди мокнуть и темнеть. Егорычев дотронулся до груди и глянул на руку. Рука была в свежей крови.
— Смит, — сказал он, — я, кажется, снова начинаю протекать. Он продолжал бежать, прижимая руку к ране, но кровавое пятно быстро расплывалось из-под его руки
— Черт! — остановился Смит. — Вас нужно немедленно перевязать!..
Егорычев, быстро теряя силы, тяжело опустился на траву.
— Бегите, Смит, без меня. Гамлет вам поможет.
Бобби в этот день суждено было сделать еще одно важное открытие.
— Они уже возвращаются назад, эти белые в черных одеждах!.. Ого! Они бегут!.. Ух, как они быстро бегут!.. Такие старые, а как бегут!..
Теперь все увидели, как по тропинке, ведущей от ущелья на Северный мыс, мелькают две быстрые фигурки в черном.
— Бегут? — переспросил Егорычев. — Бегут?.. Интересно, почему они так торопятся?
Появился легко, без видимых усилий, догнавший их Гамлет с тремя мотыгами под мышкой.
— А что, если это… — продолжал, размышляя вслух Егорычев. — Думай хорошенько, товарищ капитан-лейтенант, думай хорошенько!.. А что, если нам на всякий случай на часочек-полтора опоздать на встречу с нашим милым мистером Фламмери?
— Вот и я так подумал, — отозвался Смит, с наслаждением переводя дыхание. — Черт его знает, что за мерзость может оказаться в этих ящиках… Все, вплоть до мин замедленного действия.
— Стал бы Фремденгут скрывать от своих разбойников какую-нибудь обыкновенную адскую машину!.. Дело может оказаться куда серьезней. — Тут Егорычева вдруг осенила страшная догадка. — Идиот, — выругал он самого себя, — как ты это раньше не мог догадаться!.. Назад! Скорее назад!..
Смит и Гамлет, не вступая в излишние расспросы, подхватили обессилевшего Егорычева на руки и, сопровождаемые юным Бобом, стремглав вернулись в пещеру.
Егорычева уложили на одеяло. Смит бросился к сумке с перевязочными материалами. В сторонке встревоженно шептались отец Лир из Эльсинора и старый дядюшка Уолт.
— Потом! — сказал Егорычев, отстраняя Смита. — Это может быть страшней, нежели мы ожидаем… Гамлет, отец Лир! На всякий случай нужно, чтобы все жители всех деревень — понимаете, всехдеревень и немедленно— попрятались в пещерах. Это можно сделать?
— Сейчас, — сказал Гамлет, вытаскивая из пещеры наружу деревянный барабан.
И сразу тут же у выхода из пещеры загремела знакомая, тревожная, душу выматывающая дробь — обычный сигнал, по которому все жители деревни должны немедленно скрыться в пещере.
— Пусть и мне дадут барабан, — сказал отец Лир.
— В Большой мужской хижине их сколько угодно, — гостеприимно отозвался дядюшка Уолт. — Идем, и я тебе дам самый лучший.
Отец Лир и дядюшка Уолт выбежали из пещеры. Навстречу им уже подымались первые беженцы Нового Вифлеема.