Остров Серых Волков
Шрифт:
Я приседаю за ее спиной. Тащу ее за подмышки, пока Анна не сможет вылезти из дыры, пока не будет в состоянии пошевелиться. Она вскакивает на ноги, сбрасывает шлем и борется со своей сбруей.
— Неудача делает меня голодной.
Я тоже от этого проголодалась. Я совершенно изголодалась по сокровищам.
— Мы все еще можем поискать знак, — говорю я. — Давайте сосредоточимся на этом. Давайте проверим Звездные Камни.
— Отдай, прежде чем получишь, — говорит Гейб низким гипнотическим голосом. — Здесь для нас ничего нет. Ещё нет.
— Мы ждем чего-то? —
Гейб вздрагивает.
— Он не прав. И чем дольше мы находимся на острове, тем больше он становится не прав. — Глаза Анны широко раскрыты и полны тревоги. — Нам пора уходить, — шепчет она.
Предложение оборачивается вокруг моей груди и сжимается. Я едва могу дышать при мысли о том, чтобы бросить эту охоту. О том, что она отказалась от Сейди.
— Я не могу, — хрипит мой голос. Я делаю еще одну попытку. — Я не могу, пока не найду сокровища. Но вы можете оставить меня здесь. Я позвоню, когда закончу.
Эллиот пристально смотрит на Гейба.
— Я остаюсь, — говорит он, и это звучит как извинение. — Я ждал этого с самого рождения.
— Гейб? — Анна трясет руками в пространстве между своим телом и его.
— Мы не уйдем отсюда без сокровищ. Надо говорить правду, чтобы получить правду, — говорит он. Он оттолкнулся от земли и поспешил к камню на дальней стороне поляны. Анна идет за ним, но Эллиот зовет ее обратно.
— Оставь его в покое. — Эллиот с такой силой кусает кольцо на губе, что я боюсь, как бы он его не вырвал. Он смотрит вслед своему другу с печальным выражением на лице. — Вы двое приготовите ужин. Мы с Руби собираемся осмотреть камни.
Теплая рука крепко сжимает мои пальцы, Эллиот ведет меня к высокой гранитной плите, достаточно далеко от Гейба, чтобы мы не мешали, но достаточно близко, чтобы Эллиот мог наблюдать. Он прижимается лбом к прохладному камню.
— Я просто сойду с ума, — шепчет он.
— Это все остров. — Я не оправдываюсь, вспоминая отравленные губы. Я знаю со странной уверенностью, что это место мучает Гейба. Меня это тоже мучает. — Это ему кое-что говорит.
— А зачем острову разговаривать с Гейбом?
— Может быть, его тошнит от Торнса.
Эллиот еще мгновение пристально смотрит на меня, потом переводит взгляд на камень. Он почти на голову выше Эллиота и такой же широкий, как мы оба рядом. Верхний правый угол давно уже осыпался.
— Те же символы, которые моя мать годами пыталась перевести, — говорит он, проводя рукой по гравированному камню. — Никаких улик.
Мы переходим на другую сторону, где нет никаких отметин. То же самое касается и следующих четырех камней. С поникшими плечами и слабой надеждой приближаемся к последнему монолиту. Мы начинаем с задней части, продлевая ожидание. Я кружусь вокруг плиты и вижу, что Эллиот бьет кулаком по камню.
— Идиот. — Не думая, я ловлю его руку. Если бы Сейди была здесь, я была бы в шести шагах позади нее, наблюдая, как губы сестры встречаются с ободранными костяшками пальцев. Чувствую себя в шести шагах позади прямо сейчас, когда мои большие
Эллиот глубоко вздыхает, пристально глядя на мои пальцы. Затем он поднимает голову. Только сейчас я понимаю, как близко мы стоим, как легко было бы прижаться лбом к его лбу.
Но нет.
Я отпускаю руку Эллиота и поворачиваюсь к камню. Как и другие, он свободен от толстых бороздок, которые отмечали первый. Пятно крови пятнает камень на высоте плеча, пятно Торна, навсегда привязанного к острову. Я уверена, что Эллиот будет нелепо доволен этим фактом, как только закончит дуться.
— Мы проверим еще раз, — говорю я. — Мы…
— Нет. — Эллиот опускается на колени перед камнем, сплетя руки за головой.
Там, на грубом камне, вырезан широкий квадрат, прорезанный кривой линией. Это небрежно, но это наш знак.
Эллиот приветствует камень, как старого друга, одновременно взволнованный и сдержанный, когда он проводит по неглубоким бороздкам.
— Мы собираемся найти сокровище, — говорит он. В его голосе слышится намек на улыбку, но, в основном, он серьезен, как всегда. Несколько секунд мы стоим в ошеломленном молчании, глядя друг на друга невидящими глазами.
Я стряхиваю оцепенение и бросаю последний взгляд на символ. Он не содержит ответа на все мои вопросы, но на острове, который может успокоить такого гладкого болтуна, как Гейб, во время поисков непостижимого сокровища, кажется, что один ответ достаточно хорош. На сегодня.
ГЛАВА 24: РУБИ
— Хочу напомнить тебе, что я растил тебя семнадцать лет. Сколько всякой одежды, еды… — Даже не видя его, я знаю, что мой папа ухмыляется. — Я отчетливо помню, как платил за твои молочные зубы.
— Хочешь сказать, что Зубная фея не настоящая?
— Именно, — отвечает он, — как и Санта. Все эти подарки были от меня. Хочу, чтобы ты помнила об этом, когда найдешь свое пиратское сокровище и разбогатеешь.
— Эллиот говорит, что мы должны будем отдать его Смитсоновскому музею.
— Вот же зануда. — Он пересказывает разговор маме, которая моет посуду и желает знать подробности. — Мама говорит, что он хороший мальчик.
— Хм, хорошо. — Я на самом деле не люблю говорить о мальчиках с моими родителями. — Я должна идти. И не могу взять телефон.
— Она не может взять телефон, — говорит он моей маме. Как будто функция динамика не существует. — Мама говорит, что любит тебя и ожидает от тебя веселья, — отец замолчал на секунду, — но хорошее, полезное веселье.
Я улыбаюсь, возвращаясь в лагерь. Когда добираюсь до луга, в воздухе стоит тяжелый запах дыма и огня. Гейб прислонился к одной из развалин и бормочет:
— Отпусти ложь и освободи правду.
Я читала это тысячу раз, изучая карту, но всегда представляла себе, что мы пропустим этот шаг и сразу перейдем к следующей подсказке. И знаю, что должна остановиться и спросить его, что это значит, как это приведет нас к сокровищу, но я не хочу иметь ничего общего с откровениями истины. Поэтому спешу прочь.