Остров Свободы
Шрифт:
В таком разрезе мы ещё общались и дальше, не забывая прикладываться к спиртному, и когда я уходил от заменщика, то был очень хорошо «под шафе».
Я брёл по улице, слегка покачиваясь, но при этом не переставал любоваться экзотикой, которая от выпитого воспринималась ещё ярче и цветистее. Я балдел, щенячье восхищаясь и крутя головой, как ребёнок радовался каждому светляку, пролетающего мимо ярким фонариком. За одним погнался, нелепо и бестолково махая руками, сумел его всё-таки словить и попытался разглядеть – Что ж там у него в жопе так ярко светит?
Но мои увлекательные исследования были грубо прерваны ядовито-язвительным смехом. Увлёкшись поимкой светляка, не заметил как оказался около своего дома и стоял перед террасой, где сидела в качалке жена. Закончив саркастически смеяться, она обвинительным
– Ну, Валя, ну чего ты…, – примиряющее начал тянуть я, – я ж тебя будил и говорил, что заменщик к себе зовёт. Ты не хотела идти, вот я у него и усугубил немного. Так что….
– Будить лучше меня надо было. Пошли спать.
Утро началось с небольшого трагикомического происшествия и с последующей суматохой. Как говорил Вася Беспалько, он рано утром уехал на подъём и с ним уехала Галя, по своим делам. Поэтому утром мы были полноправными хозяевами в доме. Взяв принадлежности для бритья, зубную щётку, я вышел на мойку и стал чистить зубы. Пока елозил щёткой по зубам, мой взгляд блуждал по мойке и, подняв его выше, остановился на обрезанной железной трубе, торчавшей из стены на уровне двух метров. На обрезе трубы, обхватив лапками с перепонками, сидела небольшая зелёная лягушка, с любопытством наблюдая за русским.
– Про эту что ли, лягушку, вещал медик? Русская лягушка по стене вряд ли туда могла забраться. Значит эта с присосками….
Только ушёл с мойки, как туда ушла жена умываться и чистить зубы. Не прошло и тридцати секунд, как оттуда донёсся истошный визг. В несколько прыжков выскочил на мойку, даже не предполагая, что там могло случиться. Белая как стенка, жена, бросив щётку с пастой на землю, стояла, подняв руки на уровень груди, и в ужасе визжала. Выходила она на мойку в лёгком халатике на голое тело и только она слегка наклонилась к мойке, как до этого спокойно сидевшая лягушка, скаканула с трубы прямо в широкое декольте на голую грудь. От такого визга, лягушка должна была упасть в обморок и отлепиться, но тварь от испуга ещё больше прилипла к телу. Я засуетился вокруг, продолжавшей работать «циркулярной пилы», но вспомнив, что лягушку надо посыпать солью, метнулся обратно на кухню и попытался с ходу найти соль. Незнакомая кухня и где чего там лежало, дало понять что соль так просто найти не смогу. Кинулся обратно на мойку, сдёрнул с жены халатик и ухватился за лягушку, которая спокойно, на удивление, отлепилась и тут же отправилась в долгий и длинный полёт по очень высокой траектории, который мог закончиться для неё только размазыванием по асфальту, куда она мокрым шлепком и упала. А жена даже не заметила, что стоит на мойке голая и причина её испуга уже благополучно перекочевала в мир иной. Через три минуты визг прекратился и ещё минут десять я её успокаивал. И только ещё минут через пять она злобно спросила – Где эта ТВАРЬЬЬЬЬЬ????? Узнав, что её больше нет…., она обессилено упала на постель, провалившись от потрясения в тяжёлый сон.
Поэтому в восемь часов я не поехал в Учебный центр, а поехал через час, когда жена проснулась окончательно успокоившись. Все, прибывшие вчера, сосредоточились около вещевого склада, где в течение трёх часов получили летнее и зимнее обмундирование. Оно отличалось друг от друга только тем, что летние рубашки были с коротким рукавом, а зимние рубашки с длинным рукавом. Да ещё давали стёганную зимнюю куртку, на которую я посмотрел с сомнением – Когда её носить то? Было 22 ноября, на улице стояла жара в плюс тридцать семь градусов и я, и все остальные прибывшие были уже в поту. Прошедшая ночь тоже была далеко даже не прохладная – где-то около двадцати семи градусов тепла. Выдали ещё и советскую полевую тропическую форму. Вещевик сказал, что она проходит здесь уже полгода испытание и в мае должны приехать с Союза тыловики за результатами. С огромным узлом форменной одежды и обуви, я добрёл до автобуса, загрузился и уехал домой, где в течение двух часов оборудовал форму. Всё перемерял и остаток дня обустраивался на месте, хотя чего там обустраиваться. После обеда с семьёй погуляли по окрестностям, а вечером уже вдвоём с женой сходили к заменщику.
С утра припозднился и в автобус ПАЗик ввалился чуть ли не последний. Все места кроме переднего были заняты и я сразу плюхнулся туда. В автобусе повисла удивлённая тишина, на которую особо не обратил внимания. А ещё через полминуты в салон ввалился здоровенный прапорщик и сразу же громко возмутился: – Это чего это соловьи занимают чужие места?
Поняв, что это и есть прапорщик Ламтев – Дед Карибского бассейна, и также мгновенно вспомнил о существующих кубинских традициях в наших офицерских кругах, о которых мне вчера толковал Игорь Цикрович. Если у нас в войсках принято молодого солдата называть салагой, то в кубинской армии таких называли – Соловьями. Вторая традиция говорила – раз ты Соловей, то в автобусе должен ездить на задних сиденьях, а старослужащие офицеры и прапорщики на передних. И вот так я, соловей, невзначай нарушил традицию, сев на самое удобное место Деда Карибского бассейна. Если говорить по-честному, то в общественном транспорте я любил ездить как раз на задних местах. И спина всегда прикрыта и весь салон на виду и под контролем. Поэтому, несмотря на такую дебильную традицию, ничего не видел оскорбительного для себя в езде на задних местах и сейчас. Но тут меня уже «заело».
Потому что – не понял? А почему прапорщик, причём штабной прапорщик, хоть и Дед Карибского бассейна, должен занимать такое удобное место, а не например офицер – командир взвода или батареи, кои сейчас присутствовали в автобусе? И почему я, начальник разведки учебного центра, старший лейтенант, хоть и соловей – должен уступать ему место?
Я продолжал, молча и спокойно смотреть на продолжавшего бушевать прапорщика, который при этом оценивающим и холодным взглядом смотрел на меня, готовясь к схватке за место. Точно таким же взглядом смотрел и я. Здоровый, сильный бугай и в случае схватки ему будет пожалуй тесновато здесь, а я немного владел приёмами карате и не составляло особо труда нанести ему несколько не хилых ударов, чтобы он успокоился. Остальные офицеры молчали и с любопытством наблюдали за этим поединком. Спасует старлей или нет? Пойдёт на обострение или зассыт? Заломает он в схватке прапорщика или тот выйдет победителем?
– Старлей, ты сидишь на моём месте, – уже открыто и с угрозой прорычал прапорщик.
– Раньше приходить надо, теперь это моё место, – я внешне спокойно смотрел на него, но внутренне сжался, понимая, что звание Деда Карибского бассейна надо поддерживать и может быть Ламтев и ринулся бы в атаку на меня, но сзади его взял под руку крепкий старший лейтенант.
– Коля, не трепыхайся. Садись сюда.
И Коля сел рядом со старшим лейтенантом, продолжая разоряться, чтобы уж совсем не уронить своё Реноме: – Вот блин… Соловьи, не успев приехать, уже порядки свои начинают заводить…
Но ему уже шепнули: – Не лезь… это начальник разведки и ещё «тёмная лошадка», – после такого пояснения Ламтев с любопытством посмотрел на меня и больше не дёргался, а я в свою копилку добавил небольшой плюсик.
На разводе меня представили офицерскому и личному составу, после чего я встал в строй офицеров управления и уже сам с любопытством огляделся. Что ж, уютненько. После развода Цикрович завёл меня в кабинет начальника штаба, где я уже по всей форме представился майору Захарову. Невысокий, с намечающимся животиком Захаров был живчиком и с юмором. Тут же усадив за стол, стал вводить в курс дела и, уточняя на что обратить внимание при приёме дел и должности, одновременно при этом ругаясь с одним из командиров батарей.
– Ну, а как примешь, я тебя более подробно проинструктирую по твоим обязанностям. Всё, Цикрович, забирай заменщика… Идите, вы мне не нужны…, – и тут же стал с азартом рулиться уже с другим офицером.
Сначала Игорь показал штаб и какие где находятся кабинеты. Вышли на небольшой плац и я ещё раз огляделся, слушая объяснения заменщика: – Вот справа три казармы. Это первая, вторая и третья реактивные батареи. Там же живут и взвода. Взвод управления и взвод материального обеспечения дивизиона. Пошли, зайдём в казармы.