Остров Свободы
Шрифт:
– Так, фанеру без моей команды не брать и занести её в кабинет начальника штаба, – начал распоряжаться Подрушняк, а потом тихо добавил, – пока, блин, замкомбрига не посмотрит.
Разгневанный замкомбрига появился через два часа и сразу налетел на меня с угрозами: – Товарищ старший лейтенант, где фанера? Я тебя за эту фанеру уничтожу… Подрушняк, ты где таких ворюг выращиваешь? Это ж надо такой наглости набраться, чтобы у меня свистнуть….
Но увидев в кабинете идеальные листы фанеры и поняв, что это не его, он мгновенно успокоился и завистливо стал перебирать листы: – Ни фига себе, да это ж экспортный вариант. Блин, старший лейтенант, сдай мне эту точку…
– Нет, товарищ полковник, эта точка мне ещё самому нужна будет.
– Ха.., ха.., рано тебе ещё о ящиках думать. Но теперь я догадываюсь, кто в типографии ватман тиснул. Ну…, фанера понимаю
– Так вот, – я сунул в руки полковника готовый журнал разведки и обслуживания стрельбы, – вот – это входит в экипировку артиллерийского разведчика. Это на показуху, а это на пластике для занятий.
– Хм…, занятно, занятно. Как твоя фамилия старший лейтенант. Цеханович? Запишем, запишем, такая нужная фамилия мне тоже пригодится…
К моим пробежкам вскоре присоединился и Константин, который привёз мой багаж. Он попал в «Четвёрку» командиром взвода и поселился с женой у нас в деревне, но на соседней улице. Как оказалось он тоже занимался карате и уровнем был несколько выше, чем я. Через несколько дней он предложил записаться к кубинцам в секцию карате: – Я тут, Боря, узнал, что в Сантьяго де Лас Вегас есть секция карате и туда нам можно записаться. Одному стрёмно ходить, а вдвоём веселей. Как ты на это смотришь?
Я с энтузиазмом воспринял предложение. Давно интересовался этим единоборством и за полгода до Кубы сумел записаться в секцию при Дворце Культуры завода РТИ. Секция была полуподпольная и в спортзале начинали заниматься в 21:30 вечера, чтобы никто не видел. Как то раз с внезапной проверкой пришли два сотрудника КГБ и стали проверять документы у занимающихся. Мигом выявили двух пожарников, одного строителя и студента педагогического института. Вывели их из строя и со словами: – А вам это карате и не нужно, – запретили посещения занятий. Вели два тренера, лет двадцати семи-тридцати, оба принадлежали к разным школам. Оба не любили друг друга, но на людях соблюдали корпоративность, а когда наступала очередь проводить занятие, то каждый начинал одинаково: – Такккк…, значит, то что преподавал вам на том занятии этот…. – забыть… и делайте как я говорю…
Нас эта детская вражда веселила и мы сразу занимались по методикам двух школ. Но однажды оба одновременно ушли в месячный отпуск и старшим проводить оставили накаченного парня чеченца. Он стал проводить занятие по своей методике, более жёсткой, но она нам больше нравилась и мы за месяц усвоили гораздо больше чем за предыдущие. Я, например, научился дышать во время ударов. Прямо, балдел – когда тебе наносили удары в солнечное сплетение, а в этот момент делал выдох чуть ли не до позвоночника и всё по хер… Но вот нашим тренерам по хер не было – воплей было до небес в адрес чеченца, который по их словам больше вреда принёс. А мы вот считали по-другому.
Спортзал в Сантьяго встретил неистребимым запахом пота, кожи, гулом голосов и сериями хлёстких ударов, одновременно проходили занятия по карате и боксу. Наше появление было встречено с явным любопытством и через пятнадцать минут, после разговора с тренером, мы с Костей, в маскировочных КЗСах стояли в ряду разминающихся. Еще через полчаса мы воочию поняли разницу между советским карате и кубинским. И разница была разительная и болезненная, которую мы почувствовали на всех частях своего тела. У нас была щадящая методика, даже в спаррингах, а у них всё на полном контакте. На спаррингах нас жутко отлупили, слава богу, что ничего не поломали и не наставили на роже синяков. Возвращались мы из Сантьяго удручённые и молчаливые, а при расставании я твёрдо сказал товарищу: – Ну, их на хрен…., не пойду я…, не хочу быть мальчиком для битья.
У Кости было другое видение этого вопроса и он убеждённо заявил: – А я буду ходить. Пусть меня и будут бить по началу… Вытерплю, но зато через два года всех в Союзе буду «строить на подоконниках»…
Мечта «строить на подоконниках» у Кости так и осталась мечтой. После второй тренировки он усталый и избитый приплёлся ко мне в касу, плюхнулся на террасе в кресло-качалку и молча принял от меня кружку горячего и сладкого чая. Выпил и со вздохом сожаления сказал: – Я тоже, больше не буду ходить туда. Ох и больно они бьют….
Решили тренироваться вдвоём, но уже следующим утром всё и закончилось. Костя, когда входил в азарт, переставал контролировать себя и силу ударов. В спарринге он ударом ноги в голову вырубил меня, а когда я очнулся на холодном полу террасы, он извинился и сказал что этого больше не повториться.
Я потряс головой, вытряхивая оттуда гул и шум от удара: –
Теперь бегать мы бегали вместе, а разминались и отрабатывали приёмы раздельно – каждый на своей террасе.
Постепенно наладилась и жизнь, во всех кубинских аспектах. Буквально на следующий день как мы обустроились уже на постоянку в касе, жена довольно активно поторговала вещами из багажа и к обеду к пятистам песо за проданный костюм, добавились ещё две тысячи песо. Солидная сумма если учитывать – одно песо – один рубль. Но на Кубе существовала карточная система – Tarjeta (Тархета, как мы её называли) и на деньги в кубинских магазинах, кроме ограниченного количества продуктов особо ничего не купишь. Поэтому большую часть сразу же поменяли на доллары. А остальные оставили на мелочёвку и на свои развлечения. Каждую субботу и воскресенье автобусом нас вывозили куда-нибудь отдыхать. Но надо было заранее записываться: то есть одна часть семей выезжала в субботу, а вторая половина в воскресенье. Также заранее договаривались – куда едем. Так как купальный сезон для русских заканчивался, то мы ещё успели семьёй в последний раз съездить покупаться в местечко Гуанабо, где располагался пионерский лагерь бригады, там же недалеко был пионерский лагерь посольских детей и дачи для отдыха Главного военного советника и других русских начальников. В том числе и нашего комбрига с НачПо. Тут же проживали десять наших солдат, которыми командовал прапорщик Сергей, наш однобарочник. Главная их задача охрана пионерских лагерей, дач начальства, ну и естественно обслуживание их. С Сергеем я подружился ещё на корабле, поэтому радостно встретились и он показал, скорее похвастался, как живёт и за что отвечает. Неплохо устроился, надо сказать. Особенно мне понравился катер Главного военного советника, который тут же стоял на приколе и на котором Сергей уже пару раз выходил в море. Правда, эту часть суши омывало, правильно сказать не море, а волны Атлантического океана. Вода была теплой и на удивление прозрачной. Я попросил у одного из наших маску и ласты и с удовольствием поплавал и понырял недалеко от берега. Видимость под водой изумительная, видно было метров на сорок – пятьдесят. Удовольствий получил….. После купания заехали в пивную попили пиво, которое оказалось очень даже неплохое, а потом посетили так называемую здесь капетелия, где уже угостились мороженным. Всегда считал, что у нас, в Союзе, ну может быть одно из лучших мороженых, но оказывается и здесь ошибался. Лучшего ещё мороженного я не едал. Это был последний выезд на море покупаться и теперь будут возить, как правило, в Гавану, где посещали большой местный зоопарк, дельфинарий и просто гуляли по городу.
Куба всё больше и больше удивляла своими контрастами. Нищая страна, а медицина третья в мире. У нас, где они все учились, такого уровня нет, а у них есть. Лечат всё что угодно. Наши, советские, здесь лечат зубы и глаза. Те кто это уже сделал рассказывают удивительные вещи. Зубы, например, можно тут лечить во сне. Приходишь, тебе делают укол и ты засыпаешь, просыпаешься, а там что положено сделано. И ты даже ничего не помнишь и не ощущал. Да и те кто делал без сна, говорят что всё происходит безболезненно, потому что уровень аппаратуры, гораздо выше чем у нас. Один из знающий мне сказал, что наша бормашина делает 4000-5000 оборотов в минуту, а их, японского производства, около 200 000 оборотов, да ещё с холодным поддувом. Как кубинцы говорят: наши бормашины – камнедробилки.
А глаза. Близорукость лечат обыкновенным уколом. Короче, решил – пройдёт полгода, немного здесь огляжусь и надо привести в порядок зубы и левый глаз, а то он меня в прошлом очень подводил.
Я в первый дни после приезда как-то раз включил телевизор, а там в это время Фидель Кастро выступал. Что-то очень экспансивно говорил, помахивая на экране толстой сигарой, которую тут же курил. Потом её демонстративно затушил, сказал ещё несколько фраз и передача закончилась.
А на следующий день узнал подоплёку этого выступления. Оказывается, Куба на конец года имела недобор валюты именно по линии продажи на экспорт табака и Фидель с экрана телевизора призвал население один месяц не покупать и не курить сигары и тогда они сумеют образовавшийся запас сигар кинуть на продажу за границу и покрыть таким образом убыток. Вот Фидель и сказал, куря сигару на экране – Эта сигара последняя, вот я её сейчас докурю и всё – даю слово, месяц курить не буду. Политработники говорят, что этот телевизионный ход даст свои плоды, так как кубинцы Фиделя просто боготворят.