Остров Свободы
Шрифт:
В штабе меня ждало ещё одно потрясение. Весь умученный жарой и гудевшей головой, я в кабинете начальника штаба, уже в своём кабинете, прислонился к невысокому шкафу и машинально глянул влево. Прямо перед моей рожей, на верху шкафчика приготовилась к атаке змея, именно к атаке, когда тело собрано в напряжённые кольца, голова чуть отклонена назад и опасно раскрывающая пасть… Я мигом скаканул в сторону, с грохотом свалив пару стульев стоявших у стен, и там же, не удержавшись на ногах, хлопнулся на задницу. Громовой хохот потряс кабинет и он только увеличился, когда на смех заскочил и секретчик. Я тоже смеялся, только уже смущённо, разглядев, что это было искусно сделанное чучело и при всём том из пасти торчала сигарета. Я, ворча, поднялся,
Передохнув в прохладном помещении, мы переместились в секретку, где быстро принял секретные документы: рабочую карту начальника разведки, рабочую тетрадь и секретную инструкцию. Первые три пункта инструкции были главными и только перекликались с остальными. Они гласили:
– Ежедневно докладывать начальнику Учебного центра об настроениях местного населения, об отношении к пребыванию советского воинского контингента на территории Кубы, об отношении к правящему режиму и к политике, проводимой Фиделем Кастро.
– Оказывать помощь в…. и так далее….
– Участвовать в совместных…. и так далее….
– И так далее…..
– ……..
– Это как мне воспринимать? – Я махнул инструкцией и вопросительно посмотрел на Игоря.
– Боря, не заморачивайся. У каждого начальника разведки всё происходит по этой инструкции по разному. Тот, кого я менял два года назад, затрахался. Особо он меня не посвящал, но ему и его разведчикам приходилось тут участвовать в разных хитрых мероприятиях. Даже выскакивал в Никарагуа, правда один, без солдат. Как он сказал туманно бегал по джунглям. Меня особо никуда и не привлекали, а как у тебя будет – не знаю.
Через полчаса я подписал акт о приёме должности и рапортом о том же доложил подполковнику Подрушняк. Игорь улетучился делать свои дела, но пообещал завтра с собой забрать и проехать с ним на машине по разным местам. А в остальном день прошёл в мелочной суете. Когда вечером вернулся домой, то растерянная жена показала мне кучу кубинских денег – что-то около пятисот песо: – Тут кубинцы приходили покупали разное, ты сказал всё что тебе в Одессе выдавали, можно продавать – вот я и продала. А что с деньгами дальше делать не знаю. Куда идти и в какие магазины и что покупать – тоже не знаю.
– Так ты сходи к жене Игоря и она тебя в этом плане просветит или вон Галя Беспалько.
Жена тоже провела день не зря, до обеда съездила с сыном в нашу школу, которая находилась на территории военного городка и сын уже с завтрашнего дня начнёт ходить в первый класс.
Через полчаса после развода в штабе появился Цикрович, который оформлял на себя машину в парке: – Боря, пошли сначала посмотрим, как отъезжать на «Аджарию» будут, а потом поедем.
Плац бригады и всё кругом был забит народом. На плацу в две шеренге стояли в гражданке дембеля. Рядом с ними их вещи: чемоданы, объёмистые сумки, картонные коробки с сувенирами, пакеты…. Перед ними начальник штаба бригады давал последние наставление досмотровой группе офицеров, которые будут проводить досмотр дембелей и их вещей. Сзади дембелей, на приличном расстоянии кучковались их товарищи. Вдоль другого края плаца вытянулась колонна кубинских автобусов, на которых и дембеля, и убывающие офицеры и прапорщики со своим семьями поедут на корабль, а сейчас они клубились вдоль длинной колонны автобусов. Их никто не проверял и они ждал конца проверки дембелей. Как это всегда при провожание бывает, все разбились на кучки по подразделениям, около каждого отъезжающего. Мелькали бутылки, звякали стаканы и кружки, активно доставались из пакетов кучи бутербродов. Голоса звучали всё громче и громче, а лица всё больше и больше багровели.
Цикрович рассмеялся: – Боря, не думай, что как они сядут на автобусы и уедут, так на этом всё и закончится.
Мы подошли к шеренгам дембелей, которые разительно отличались от тех, что несколько дней тому назад сюда приехали. Да, наши солдаты тоже были неплохо экипированы на пересыльном пункте и им бы было не стыдно показаться на любом мероприятии. Но вот дембеля – одетые из валютных магазинов….. Если бы я не знал что это увольняемые, то без малейшего сомнения сказал – это офицеры и прапорщики, так хорошо и богато они были одеты.
Не прошло и минуты как мы подошли к дембелям, по их шеренгам прошло шевеление и все они стали одновременно из карманов доставать кубинские деньги и аккуратной и приличной кучкой выкладывать перед собой. Закончив, все застыли с зажигалками в руках, а потом по неслышной нами команде наклонились и подожгли кучки денег.
От такой картины кубинские водители автобусов, чуть не повыпадывали из своих машин, выпучив глаза от изумления, а офицеры из политработников с руганью заметались вдоль шеренг увольняемых, но было поздно – деньги горели ярким пламенем. Остальные офицеры и прапорщики довольно равнодушно смотрели на этот ритуал.
– Среди бойцов это называется – «Дембельский костёр». Собирается не меньше ста песо по одной купюре и сжигаются вот так. Политработники борются каждый раз с этим, но как видишь ничего у них пока не получается. И ещё одна есть традиция у дембелей – «Дембельский каблук» называется. Сейчас мода на высокий каблук. Поэтому они как покупают обувь, в которой будут уезжать, каблуки отрывают и опять же берут купюры по одному песо и, клея купюры друг к другу, формируют из них каблуки. Представляешь…, если в «Дембельском костре» сгорает, как минимум, сто песо, то в «Дембельский каблук» уходит от четырёхсот до пятисот песо на каблук, ну на два сам понимаешь сколько.
– Ну, ни хрена себе…. А какие тут ещё «дурные» традиции есть?
– Да, полно… Видел сегодня после развода шум был? Кубаш приходил и скандалил с нашими…
– Видел, только не понял – Чего он ругался?
– Тоже дебильная традиция. Этот кубинец живёт в своей касе за нашим расположением и ему принадлежит кусок земли там же. Наверно, видел там королевские пальмы растут. Во… Так вот есть такая традиция: в последнюю ночь перед баркой надо срубить пальму. Вот он и приходил… Опять бойцы порубали там пальмы.
– Да…, действительно, дебилизм…
– Это что… В Торренсе, начальник штаба дивизиона вообще рекорд поставил. Он выбрал молодой баобаб и каждое утро, за три месяца до барки, на зарядке бегал и рубил его. Самое опасное было, когда вот-вот оно должно было рухнуть. Ему приходилось чуть ли не во внутрь надрубленного ствола соваться. Он залезет – тюкнет и обратно. Постоит, послушает – Не трещит ли? И опять лезет. Тюкнет и бегом обратно. Завалил всё-таки. Вот это, действительно, дебилизм.
Мы пробыли на плацу до тех пор, пока все не уехали в порт и лишь потом уехали сами. Цикрович хотел на барку себе заготовить бананы, апельсины и мандарины. По пути на плантации, мы заехали в посёлок «Новая деревня», где проживали советские специалисты. В основном это были связисты, обслуживающие станции связи. В здешнем магазине Цикрович сдал ящик с пустыми бутылками из под пива, а взамен получил уже с пивом. Потом проехали по плантациям и когда заготавливали бананы со мной произошёл казус. Банановые деревья, высотой метра три-четыре, по существу были большой травой, на ветках которых и висели весомые, килограмм по пятнадцать, гроздья бананов. Их нужно было рубать стальной мачете и потом ветку грузить на машину. Вот я и рубил сочные ветки, обильно забрызгав каплями бананового сока военные брюки и рубашку. Увидев меня, Цикрович коротко матюгнулся: – Чёрт… – моя ошибка. Надо было тебя предупредить, чтобы рубил осторожно и не забрызгался…