Остров Свободы
Шрифт:
– А, ерунда какая… Чего ты Игорь?
– Да не ерунда. Сок бананов не отстирывается, так всё в пятнах и будет…
– Да ну…, фигня…. Кинем в стиральную машинку, побольше порошка и как миленькие отстираются.
– Ну…, ну… – Как позднее оказалось, брюки и рубашку пришлось выкинуть. Даже универсальный, военный «растворитель» бензин не помог.
Прошло несколько дней, в течение которых я постепенно и плавно вошёл в рабочий ритм. Сходил помощником дежурного по нашему учебному центру, потом уже дежурным, после чего начальник штаба майор Захаров «торжественно» вручил мне Книгу нарядов.
– Всё, Борис Геннадьевич, теперь эту лямку тяни сам.
А тут пришла третья барка, на которой уходил Цикрович. Я не пошёл на плац смотреть на приезжающих, мне ещё рано на них смотреть, а задумчиво
– Товарищ старший лейтенант, вас на плац вызывают.
– Хм…, – закрыл рабочую тетрадь и с некоторой долей удивления отправился на плац, где царило многолюдство. Туда только что привезли багаж пришедших на барке и теперь погрузочная команда, вместе с приехавшими разбирались с ящиками и чемоданами. Походил туда-сюда, сетуя на себя, что не спросил посыльного – Кто меня вызывал? И уже собрался возвращаться в прохладу кабинета, как ко мне подошёл один из приехавших.
– Мне сказали, что ты – Цеханович? – С вопросительной интонацией произнёс высокого роста, ладно скроенный молодой парень.
– Да…, я.., – настороженно протянул, одновременно гадая про себя – Чего ему нужно?
– Мне в Одессе начальник пересыльного пункта твои ящики дал. Говорит, они опоздали…
– Ёлки-палки…, – обрадовался я, – а я уж даже и забыл о них думать. Вроде бы с ним договорился, а сомнения всё равно были. У него своих проблем мол хватает, а тут… Ну, майор…, ну молодчина…. Ты то сам куда идёшь? Да, кстати, меня Борис зовут, а тебя?
– Константин, тоже старший лейтенант. Сказали, что в какую-то «четвёрку». – Старший лейтенант протянул руку и мы обменялись рукопожатиями.
– Так это рядом с нами, соседями будем, ну а за багаж с меня причитается.
Константин показал ящики и через час я их выгрузил, но уже не к Васе Беспалько, а в одну из моих комнат в касе, уезжающего завтра Цикровича. На завтра я и запланировал переезд уже сюда.
А сначала надо было поучаствовать в ещё одной офицерской традиции. Отъезжающий вечером накрывает стол и все гуляют всю ночь, пока в четыре часа утра не подъедет машина за багажом. Загружают и дальше гуляют, в восемь сосредотачиваются на плацу, где это дело догуливают, а самые стойкие едут на корабль и пока идёт погрузка багажа, оформление отплытия, происходит последний судорожный рывок в прощании, – где – ПЬЮТ ВСЕ…. До самого отхода барки. Но это ещё не конец. Как только корабль отваливает от причала. Весь этот оставшийся пьяный шалман, мигом перемещается на набережную в самое узкое место входа в порт. Там через пролив, до возвышающейся на противоположном берегу крепости Моро, метров пятьсот-семьсот и барка проходит от набережной в метрах семидесяти-ста. И когда она проходит, все отъезжающие сосредотачиваются на левом борту и одновременный рёв в несколько сотен глоток накрывает все звуки городской жизни в радиусе пятьсот метров. А пока борт корабля медленно и величественно проходит мимо провожающих – ВСЕ ОПЯТЬ ПЬЮТ…. Ну, что поделаешь – такие мы РУССКИЕ….
Глава третья
Всё! Заменщик уехал и как таковой период вхождение в должность закончился. Я выпросил у Захарова день и к долгожданному облегчению четы Беспалько, полностью переехал в касу Цикровича. К вечеру, уже к своему облегчению и радости, чему способствовал и найденный багаж, мы уже полностью обосновались на новом месте. Было бы ещё в запасе часа три светлого времени, может быть и успел установить и кондиционер.
В касе помимо нас проживала семья старшего лейтенанта Руднова с нашего учебного центра. Он, жена и их сын пяти лет. Они занимали одну комнату, а мы расположились в двух. Сын в отдельной и мы с женой тоже отдельно. Сам Олег Руднов нам понравился. Спокойный, адекватный, дружелюбный, но вот его жена…. Ничего мы бы и не смогли плохого сказать про неё. Но.., в отличие от открытого Олега, она была закрытым человеком. Невысокого роста, шустрая, молчаливая и вечно недовольная всем. Недовольная внутри себя, испускающая волны неприятия нас как своих вынужденных соседей. Своё неудовольствие она выплёскивала на безответного мужа и вечно сопливого сына.
Каса была старая, кубинская комендатура «Проблема» её видать ни разу не ремонтировало и я попытался сделать хотя бы лёгкий косметический ремонт, но не сумев ничего найти из материалов, бросил эту затею, тем более что нам сказали о скором переезде всех в новый дом в городок Нарроко. Но мне всё больше и больше нравилось моё новое жилище. У касы Васи Беспалько было довольно много открытого пространства, а вокруг моей толпились, затеняя дом и террасу пальмы, а сбоку рос молодой баобаб, толщиной полтора метра и, простирающий свои толстые и мощные ветви над моей касой и далеко во все стороны.
На службе тоже сложилось нормально. Я было хотел своих разведчиков взять на себя, но заартачился старший лейтенант Юртаев: – Боря, сейчас барочный период и они тебе на хрен не нужны. А вот начнутся занятия – тогда пожалуйста. До обеда они твои. А сейчас они мне нужны.
Действительно, если в Союзе уже давно начался учебный год, то тут только после прихода последнего корабля. А тот придёт только 3 января. Так что занятия по «Боевой готовности» начнутся только 7 января. И в этом плане я был предоставлен самому себе. Начальник штаба Захаров сказал – До начала учебного года вникай в местную обстановку, потом посмотрим, какую тебе задачу нарезать.
Вот я и вникал. Вёл наряды по учебному центру, немного шевелился по ВАПу, но в основном занимался экипировкой своих разведчиков. То что было – было в убогом состояние. Поэтому надо было за месяц сделать экипировку чисто для занятий и комплект для показухи. Вот тут то столкнулся с первыми специфическими кубинскими трудностями. Ватмана нет, пластик для бланков хрен где найдёшь. Нужна фанера, но это было жутчайшим дефицитом. Правда, с ватманом задачу решил быстро. Пошёл в бригадную типографию, куда попал один из бойцов из моего взвода с эшелона, и тот притащил мне аж двадцать листов классного ватмана. Шум в типографии был жуткий, но поиски «врага» закончились быстро и безрезультатно. Никто не мог даже подумать на безбашенного «соловья», и потом я не раз прибегал к его «помощи».
В Союзе тоже было большой проблемой достать хороший белый пластик на бланки. Но и тут сработала смекалка. Взял в полку машину, бойцов и поехал на главную свалку города славного и богатого Свердловска, где успешно стал потрошить пластиковые внутренности выброшенных старых холодильников. В самый разгар выдирания пластика из холодильных агрегатов ко мне сбежались агрессивно настроенные бомжи чуть ли не со всего района.
– Ты чего это командир на нашей территории холодильники потрошишь? Для чего тебе этот пластик?
– На учебно-материальную базу….
– Блядь…. На какую-такую ты базу пластик сдаёшь? По какой цене…?
Пришлось их усадить в кружок и рассказать что такое учебно-материальная база, экипировка артиллерийского разведчика, про бланки, про журналы разведки и обслуживания стрельбы, про блокноты разведчиков и дальномерщиков, про схемы ориентиров и про кучу других вещей, в которых у нас применялся пластик.
Бомжи были удовлетворены и даже польщены, что их не напинали под зад, как это бывало обычно, а по-человечески поговорили с ними. И когда я через две недели опять приехал на свалку, то уже знакомые бомжи с радостью указали на место на свалке, куда они снесли старые холодильники. И не только снесли, но и аккуратно вытащили оттуда пластиковые короба. Я был поражён результатом человеческого общения с бомжами, которые на это так ответили. Молча развернулся, доехал до ближайшего магазина, где купил им на все деньги, что были в кармане три бутылки водки и хорошей закуски, чем просто «убил» бомжей, не ожидавших ответного шага офицера.